Название: Ответный визит
Автор: tf.resort
Вселенная: микс, пожалуй
Персонажи: Орион Пакс, Мегатрон
Категория: джен
Размер: мини, 2499 слов
Жанр: hurt/comfort, драма, дружба, AU
Рейтинг: G
Примечание: Продолжение работы "Не такие разные?" Сначала Мегатрон водил друга к десептиконам, а теперь очередь Ориона вести гладиатора на культурный променад. )
читать дальше
Он так и думал, что Орион оценит его экстерьер по достоинству.
– О, – сказал архивариус, когда Мегатрон вошел в кварту.
– «О» значит «привет», или это ты так восхищаешься? – спросил гладиатор, пряча улыбку.
Ну да, они же договорились, что теперь Орион ведет его куда-нибудь «по культурным местам» – так же он сказал? Поэтому десептикон и выглядел соответственно. На улицах он никого не испугал, потому что заказанный заранее отполированный безыскровый транспорт довез его до самого подъезда здания, где жил друг. Он бы мог и прилететь – разрешение на полеты над территорией Айакона у него есть, допуск в жилые кварталы – тоже, охранник на входе его знает. Но захотелось прибыть с понтами – показать, что не только в столице живут меха при деньгах. Да и потом, в праздничном десептиконском прикиде сложно трансформироваться. Сначала надо снять все накладки, сложить, убрать в сабспейс… Потом снова надеть. Наболт. Ну, а то, что перед лифтом от Мегатрона шарахнулась парочка каких-то гонщиков – это их проблемы.
– Привет, – ответил Орион. – «О» значит «о». Я смотрю, ты во всеоружии?
– Во всеоружии я на арене, – заметил Мегатрон, присаживаясь на платформу. – А это так, легкая экипировка. Ну, куда ты меня ведешь?
– В театр. Шоквейв сегодня шокирует публику – выводит в свет своих аутлайеров, – ответил Орион. – Ну, а мы за компанию. Не хмурься, пожалуйста, никто не будет тыкать в тебя пальцем. Среди аутлайеров есть такие кадры, что все будут смотреть на них, а на тебя никто и внимания особого не обратит. Да-да, я понимаю, что ты уникальный и особенный… Да не мрачней ты так, могу я пошутить? Мы среди них прекрасно затеряемся и спокойно послушаем оперу. И никаких косых взглядов…
– Что ты сказал?! Какую еще оперу?
– Обычную оперу. Это где поют. Вот билеты, – Орион помахал перед носом гладиатора двумя тонкими пластинками. – Только, пожалуйста, сними эти шипованные накладки. И мечи давай здесь оставим, а? Ты же не хочешь, чтобы нервные феммы в кружевах падали в обморок при твоем грозном виде?
– Шлак, – только и мог сказать Мегатрон. Он думал, они пойдут на выставку оружия или боевых апгрейдов, например, но как-то не предполагал, что Орион может потащить его в театр. А зря.
Десептикон неохотно начал сгружать лишние детали на стол. А на мечи у него вообще есть официальное разрешение (недешево обошедшееся, кстати)! К чему такие предосторожности? Тем более что это и не полноценное оружие, а так, мелочь, больше похожая на ножики.
– А клыки? У тебя же были покороче? – в оптике Ориона плясали смешливые искорки. – Не переживай, мой друг, нам не придется прогрызать вход в зал через стену. Мы войдем туда обычным способом – через дверь.
– Остроумец, – проворчал Мегатрон, вытаскивая изо рта накладки. И что в них такого страшного?
Но ладно. Нет худа без добра. Теперь он сможет летать, если захочет. Украшений нет, зато есть возможность трансформироваться.
****
Сам театр Мегатрону понравился. Мощное, монументальное здание. Огромный зал со множеством закрытых, но весьма вместительных лож, мягкие удобные кресла, принимающие форму сложного профиля корпуса… Богатая отделка стен и потолка, с которого свисал настоящий раритет – громадная люстра со множеством ламп и кристаллических подвесок. Мегатрон видел такое впервые в жизни.
Друзья уселись как раз за желтоватым здоровяком (Роллером, кажется) и могли спокойно разговаривать и рассматривать окружающую обстановку.
Но вот свет погас, занавес пополз верх. Образуя золотистые полосы, от краев к центру побежали дорожки подсветки, а прожекторы облили яркими лучами стоящую на сцене белоснежную высокую крылатую фигуру с поднятой рукой.
Нежная минорная увертюра потекла в замерший зал, омывая слушателей звуками и вдруг диссонирующе резко прервалась звонким ударом гонга, стремительно уходящим в низкую тональность.
Из-за кулис выступила другая фигура – тоже крылатая, но не белая, а с броней такого глубокого фиолетового оттенка, что он казался черным.
Давали «Историю мира». Праймас и Юникрон начали арию-спор о том, что важнее: разрушение или созидание?
– Если сложно воспринимать текст, положенный на музыку, можно прочесть либретто, – шепнул Орион и вложил Мегатрону в ладонь небольшой буклет. – В нем изложено краткое содержание того, о чем поют. Но лучше просто слушай. Опера – это единство музыки и поэзии. Она как сверхзаряженное, – тут он подмигнул гладиатору. – Либо понравится, либо нет. Но если понравится, то это на всю жизнь.
— Я скоро сам стихи писать начну, — так же шепотом ответил Мегатрон. — Ты в меня каждый раз столько информации о поэтах и писателях загружаешь, что это только вопрос времени.
— Мне кажется, у тебя будет неплохо получаться, — задумчиво сказал Орион. — В тебе есть сила и страсть, а словом ты и так владеть умеешь. И веришь в то, что говоришь… Но давай слушать, — и он повернулся к сцене.
Опера как сверхзарядка… Это Орион хорошо сказал. Не зря они общаются уже довольно долго – и вот книжник-архивариус уже умеет переводить свои мысли на язык, понятный десептикону. Если бы он начал говорить всякие абстрактные и незначимые для Мегатрона вещи – такие, как «гармония», «совершенство» и так далее – то это пролетало бы мимо процессора и никак не западало бы в Искру.
И эта музыка. Она очень… автоботская. Гладиатор автоматически сравнивал игру симфонического оркестра с теми композициями, которые слушал весь Каон. Здесь задают тон в основном струнные и клавишные. Потом вступают духовые инструменты. Ударные на последних ролях. А десептиконам, наоборот, нравится четкий жесткий ритм, который пульсирует в диафрагме. Но в Каоне музыка была фоном, средством для разрядки напряжения или разминки, при помощи которой можно хорошо разогреть детали, а не объектом искусства. А здесь она – сложная структура из многих настроений. Она не жестко диктует, как петь и что петь, а соединяется с голосом певца и помогает ему раскрываться еще больше. На тонкость слуха Мегатрон никогда не жаловался. И звучит это новое… завораживающе.
За размышлениями под музыку минуты текли незаметно.
А на сцене Прайма, первый из Тринадцати, пел будущему Падшему, Мегатронусу:
Зажжем же свечи. Полно говорить,
Что нужно чей-то сумрак озарить.
Никто из нас другим не властелин,
Хотя поползновения зловещи.
Не мне тебя, о мой собрат, обнять.
И не тебе в сердцах меня пенять,
Поскольку заливает стеарин
Не мысли о вещах, но сами вещи… ***
Невозможно прийти к добру через принуждение. Невозможно заставить себя полюбить. Свобода воли определяет направление развития. Насилие или прощение – что приоритетнее? И если добро воспользуется насилием, останется ли оно после этого добром? Где она – эта золотая середина равновесия? И если в равновесии замрут чаши на мировых весах, остановится ли жизнь?
Вечные нерешаемые вопросы.
Мегатрон коснулся руки Ориона.
– Давай улетим отсюда, – шепотом сказал он. – И так понятно, что дальше будет. Они его проклянут и выгонят, а он, обозленный, начнет с ними воевать… Пошли на выход.
– Пошли, – согласился Орион. – Только с театральной площади взлетать запрещено. За это штраф.
– А кто говорил про площадь? – тихо рассмеялся Мегатрон. – Тут по окружности купола идет очень удобный карниз. Не трусь, я тебя не уроню.
– Я и не трушу. Но штраф все равно платить придется.
– Без проблем. Мне хорошо платят за бои.
Они незаметно вышли из ложи и направились к лестнице наверх. Перед небольшой дверью с надписью «Служебный вход» мигала красным огоньком камера.
– А теперь смотри, – сказал Мегатрон, повернувшись спиной к камере, отщелкивая панель на наруче и набирая когтем какую-то комбинацию глифов.
В тишине коридора раздался жужжащий звук, камера мигнула и погасла.
– А, – вытянул шею Орион. – Встроенный генератор помех? Победоносные гладиаторские штучки?
– Я самосовершенствуюсь. Но нет, на арену с ним нельзя – там все по-честному, а генератор, если работает достаточно долго, сбивает настройки. За мной.
Тонкая металлическая лестница вилась между ребер жесткости округлой крыши и выводила к небольшому люку. Друзья выбрались на карниз, огороженный низкой балюстрадой. Свежий ветер – на такой высоте он всегда есть – приятно холодил броню.
Внизу расстилалось море огней.
Айакон горел, бежал, спешил куда-то, жил скоростной напряженной жизнью и днем, и ночью. Над переплетающимися уровнями ярко освещенных автомагистралей возносились спиральные башни, устремляющие разноцветные шпили в густеющую темноту небес. В воздухе то и дело проносились казавшиеся призрачными из-за множества пересекающихся лучей прожекторов силуэты – обладатели летучих альтформ спешили по своим делам. Шум огромного города сливался в пульсирующее гудение – мощное, слитное и необратимое.
– Как красиво, – сказал Орион. — Ну, мой друг-циник, хотя бы с этим ты согласен? Разве мир не красив?
– Это ты видишь его красивым, – усмехнулся Мегатрон. – Для кого-то другого он может быть жестоким, холодным и так далее. А я думаю, что на самом деле мир никакой. Это мы наделяем его эмоциями. К тому же сейчас ты смотришь не на весь мир, а на его малую часть.
— Ты споришь просто из желания противоречить, тебе не кажется?
— Может быть, — заметил Мегатрон. — Ну, вперед, мой тонко чувствующий друг? — и он, трансформировавшись, подхватил Ориона магнитными захватами, взмывая в темноту неба.
Как хорошо нестись прочь от Айакона, рассекая крыльями прохладный воздух! Лететь в темноту, прочь от освещенных площадей и сверкающих огнями проспектов, прочь от снующих внизу толп.
Мегатрон держал курс туда, где ему нравилось бывать одному. Одному. И еще – с Орионом.
Это было хорошее место. Небольшая металлическая возвышенность, покатая с одной стороны и резко обрывающаяся с другой. На самом верху, на выступающем над черной ночной равниной козырьке было достаточно пространства, чтобы расположиться вдвоем.
— И здесь тоже мир, разве нет? — сказал Мегатрон, ложась на спину и закидывая руки за голову. — Только здесь нет суеты, и ничто не мешает смотреть на него.
Орион присел рядом.
— Да, и здесь, — согласился он. — Когда я вот так смотрю на звезды, мне кажется, я слышу их шепот. Но я не могу его понять. Не могу перевести, что они хотят сказать мне.
— Значит, ты тоже поэт, — как же все-таки хорошо, когда есть рядом друг, с которым нужные слова легко слетают с языка и не надо опасаться, что тебя посчитают слабым! — Почему автоботы редко бывают в диких местах? Не смотрят на небо, не подсвеченное искусственным светом? Может, тогда станет меньше условностей...
— Большинство из нас не любят бродить за чертой города в темноте.
– Слабаки, – усмехнулся Мегатрон. – Нет, не говори ничего. Не спорь. Я не имею в виду тебя, но основная часть вас – слабаки. Сколько нужно убить автоботов, чтобы оставшиеся начали обороняться так яростно, чтобы не просто защититься, но и дать достойный отпор? Молчишь? Не знаешь… А я знаю: много. Очень много. Пока не останется горстка. И если эта горстка сумеет выжить, у них будет шанс стать настоящими бойцами.
– Все-то ты знаешь, – недовольно сказал Орион. – Я понимаю, что твоя жизнь…
– Моя, как ты говоришь, жизнь делится на две половины, – произнес Мегатрон. – Сначала это было существование. А потом я понял, что это такое – вообще жить.
– Расскажи, – попросил Орион.
– Расскажу. В тот день мы пошли на очередную смену. Шахта была проблемная, с карманами метана. Это газ. Без запаха, без цвета. Он тяжелее воздуха и скапливается в выемках породы незаметно. Порода может чуть треснуть от удара и через эту микроскопическую трещину газ начнет просачиваться в выработку. Это может продолжаться долго, и тогда его накопится много. Но если кто-то случайно заденет локтем, коленом или другой частью корпуса о породу или оборудование будет неисправно и проскочит искра… – тут он замолчал.
– То… взрыв?
– Угадал. А теперь представь, что в таком случае будет на глубине. Кругом энергоновая пыль, и она обязательно сдетонирует. Выработка – это длинный туннель. А взрывное горение сопровождается детонацией с огромным давлением во фронте ударной волны. И движется эта волна со скоростью до 8000 м в секунду. Или ты сплавишься сразу, или сдохнешь чуть позже, расплющенный обрушившейся породой. От такого не сбежишь, потому что бежать некуда. Хотя бывали счастливчики, которых отшвыривало по ту сторону завала – но это надо быть далеко от эпицентра.
– А служба безопасности?
– Хм… Безопасность. Надо делать вентиляционные штреки, ставить мощные вентиляторы в выработках, чтобы шел постоянный сильный поток воздуха на поверхность, рассыпать везде инерционную пыль... Разработка проекта системы проветривания и его реализация – сложная и дорогостоящая вещь. Никто не хочет этого делать. Это лишние траты шаниксов, а план нужно выдавать на-гора при любом раскладе.
– И..?
– Угу. И. Трое из нашей смены спеклись сразу, а мне повезло – выжгло только половину лица и раздавило породой ноги. Я как чувствовал, установил незадолго до этого дополнительные усиленные пластины брони на корпус и шлем. Жаропрочные. Импактор посоветовал. Ну и вот… Я отрезал то, что не мог вытащить, проволокой перетянул магистрали, чтобы остановить течь, и скребся через завал трое суток как киберкрыса. Хорошо, что руки у меня не травмировало. Тогда вместо правой у меня был бур. Я ни о чем не думал. Сначала дико боялся там, в давящей тьме. А потом бояться устал. И тупо действовал на инстинктах. Сложно объяснить, что было тогда со мной. Но я понимал, что смерть стоит рядом. И тогда я ее принял. Не смирился, нет. Просто принял на каком-то подпроцессорном уровне тот факт, что она всегда рядом. Всегда, понимаешь? Позовешь – она придет. Не позовешь, будешь бороться – она не тронет тебя до тех пор, пока ты бороться не перестанешь. Решать мне. Это уже потом я осознал процессором, что сражаешься по-настоящему только тогда, когда тебе уже нечего терять, кроме актива. Если, конечно, хочешь жить. Я хотел. Ну да, с той стороны завал тоже разбирали. Не из-за нас, нет. Там была толстая энергоновая жила.
– Ты так спокойно об этом рассказываешь…
Мегатрон приподнялся на локте, потом сел прямо.
– А к чему излишние эмоции? — спросил он. — Буду ли я размахивать руками и эмоционально все изображать или стану говорить спокойно – что это изменит в прошлом? Ничего. Это было, и я это выдержал. Стал сильнее. Стал собой настоящим. Поэтому я и побеждаю на арене. Для моих противников смерть – это враг, которого надо победить. А для меня смерть – это часть жизни. Я с ней сросся в некотором роде. И в бою я сам становлюсь ею. Актив и дезактив всегда ходят рядом. Ты же не знаешь, когда умрешь? И никто не знает заранее. Единственное, что остается – пройти свой путь достойно. И никогда не забывать, что именно смерть делает жизнь такой сладкой. Жажда жизни без смерти – ничто.
Орион молчал, только шум вентсистем выдавал его волнение, а потом стиснул руку Мегатрона.
– Ты, – сказал он. И Мегатрон понял, что окажись он в той выработке с другом, умирать было бы не страшно.
– Ты, – ответил Мегатрон, переплетая пальцы, и прижался лбом к шлему Ориона.
Они могли бы вечно сидеть так – и ощущать это невероятно полное единство. Кто сказал, что искровое слияние должно быть контактным? Чушь! Сейчас Мегатрон чувствовал пульсацию Искры друга даже через броню, на расстоянии. Эти ошеломительные мгновения, когда знаешь, чувствуешь, понимаешь, почти растворяешься в другом, но остаешься при этом собой.
Наваждение прервал звонок по коммлинку.
– Шлак, – проворчал Орион с сожалением.
Мегатрону стало смешно.
– Мне нравится, что я на тебя плохо влияю, – сказал он. – Ты уже понемногу начал ругаться. Еще чуть-чуть – и будешь похож на живого меха, а не на икону Праймаса на стенке. Ответь же.
– Привет, Орион! Ты где? – звонкий голос Джазза будто иголка проткнул хрупкую пелену равновесия. – Магнус тут зашел к тебе в гости, решил подождать, пока ты не явишься, обнаружил ваш джентльмехский набор и чуть не выпал в стазис. Теперь он думает, что тебя готовят в кибервампиры, поэтому лучше тебе поскорее вернуться и… – потом послышалась какая-то возня, и Джазз прорезался снова. – Ну, уж нет! Коммлинк я тебе не дам! Прикинь, а свою говорилку он об стену раздавил, когда шарахнулся от – ха-ха-ха! – настольной экспозиции! – дальше Джазз не мог говорить из-за душившего его хохота.
– Если этот фрагнутый солдафон трогал мои клыки, я оторву ему антенны! – прорычал Мегатрон и добавил уже спокойнее Ориону. – Цепляйся. Придется опять лететь – так будет быстрее.
– Если он еще раз войдет ко мне в кварту без моего разрешения, я сам их ему оторву, – мрачно ответил Орион.
– Ха. Не оторвешь. Скорее перепрограммируешь замок. Членовредительству я еще тебя не учил, – развеселился Мегатрон. – Ну, летим? Правда, за превышение скорости, наверное, полагается штраф.
– Летим, – ответил архивариус.
В самом деле, лететь было куда быстрее.
А штрафы пусть платит Магнус.
***
В тексте использована чуть измененная цитата из стихотворения И. Бродского "Подсвечник":
www.world-art.ru/lyric/lyric.php?id=7595
Автор: tf.resort
Вселенная: микс, пожалуй
Персонажи: Орион Пакс, Мегатрон
Категория: джен
Размер: мини, 2499 слов
Жанр: hurt/comfort, драма, дружба, AU
Рейтинг: G
Примечание: Продолжение работы "Не такие разные?" Сначала Мегатрон водил друга к десептиконам, а теперь очередь Ориона вести гладиатора на культурный променад. )
читать дальше
Он так и думал, что Орион оценит его экстерьер по достоинству.
– О, – сказал архивариус, когда Мегатрон вошел в кварту.
– «О» значит «привет», или это ты так восхищаешься? – спросил гладиатор, пряча улыбку.
Ну да, они же договорились, что теперь Орион ведет его куда-нибудь «по культурным местам» – так же он сказал? Поэтому десептикон и выглядел соответственно. На улицах он никого не испугал, потому что заказанный заранее отполированный безыскровый транспорт довез его до самого подъезда здания, где жил друг. Он бы мог и прилететь – разрешение на полеты над территорией Айакона у него есть, допуск в жилые кварталы – тоже, охранник на входе его знает. Но захотелось прибыть с понтами – показать, что не только в столице живут меха при деньгах. Да и потом, в праздничном десептиконском прикиде сложно трансформироваться. Сначала надо снять все накладки, сложить, убрать в сабспейс… Потом снова надеть. Наболт. Ну, а то, что перед лифтом от Мегатрона шарахнулась парочка каких-то гонщиков – это их проблемы.
– Привет, – ответил Орион. – «О» значит «о». Я смотрю, ты во всеоружии?
– Во всеоружии я на арене, – заметил Мегатрон, присаживаясь на платформу. – А это так, легкая экипировка. Ну, куда ты меня ведешь?
– В театр. Шоквейв сегодня шокирует публику – выводит в свет своих аутлайеров, – ответил Орион. – Ну, а мы за компанию. Не хмурься, пожалуйста, никто не будет тыкать в тебя пальцем. Среди аутлайеров есть такие кадры, что все будут смотреть на них, а на тебя никто и внимания особого не обратит. Да-да, я понимаю, что ты уникальный и особенный… Да не мрачней ты так, могу я пошутить? Мы среди них прекрасно затеряемся и спокойно послушаем оперу. И никаких косых взглядов…
– Что ты сказал?! Какую еще оперу?
– Обычную оперу. Это где поют. Вот билеты, – Орион помахал перед носом гладиатора двумя тонкими пластинками. – Только, пожалуйста, сними эти шипованные накладки. И мечи давай здесь оставим, а? Ты же не хочешь, чтобы нервные феммы в кружевах падали в обморок при твоем грозном виде?
– Шлак, – только и мог сказать Мегатрон. Он думал, они пойдут на выставку оружия или боевых апгрейдов, например, но как-то не предполагал, что Орион может потащить его в театр. А зря.
Десептикон неохотно начал сгружать лишние детали на стол. А на мечи у него вообще есть официальное разрешение (недешево обошедшееся, кстати)! К чему такие предосторожности? Тем более что это и не полноценное оружие, а так, мелочь, больше похожая на ножики.
– А клыки? У тебя же были покороче? – в оптике Ориона плясали смешливые искорки. – Не переживай, мой друг, нам не придется прогрызать вход в зал через стену. Мы войдем туда обычным способом – через дверь.
– Остроумец, – проворчал Мегатрон, вытаскивая изо рта накладки. И что в них такого страшного?
Но ладно. Нет худа без добра. Теперь он сможет летать, если захочет. Украшений нет, зато есть возможность трансформироваться.
****
Сам театр Мегатрону понравился. Мощное, монументальное здание. Огромный зал со множеством закрытых, но весьма вместительных лож, мягкие удобные кресла, принимающие форму сложного профиля корпуса… Богатая отделка стен и потолка, с которого свисал настоящий раритет – громадная люстра со множеством ламп и кристаллических подвесок. Мегатрон видел такое впервые в жизни.
Друзья уселись как раз за желтоватым здоровяком (Роллером, кажется) и могли спокойно разговаривать и рассматривать окружающую обстановку.
Но вот свет погас, занавес пополз верх. Образуя золотистые полосы, от краев к центру побежали дорожки подсветки, а прожекторы облили яркими лучами стоящую на сцене белоснежную высокую крылатую фигуру с поднятой рукой.
Нежная минорная увертюра потекла в замерший зал, омывая слушателей звуками и вдруг диссонирующе резко прервалась звонким ударом гонга, стремительно уходящим в низкую тональность.
Из-за кулис выступила другая фигура – тоже крылатая, но не белая, а с броней такого глубокого фиолетового оттенка, что он казался черным.
Давали «Историю мира». Праймас и Юникрон начали арию-спор о том, что важнее: разрушение или созидание?
– Если сложно воспринимать текст, положенный на музыку, можно прочесть либретто, – шепнул Орион и вложил Мегатрону в ладонь небольшой буклет. – В нем изложено краткое содержание того, о чем поют. Но лучше просто слушай. Опера – это единство музыки и поэзии. Она как сверхзаряженное, – тут он подмигнул гладиатору. – Либо понравится, либо нет. Но если понравится, то это на всю жизнь.
— Я скоро сам стихи писать начну, — так же шепотом ответил Мегатрон. — Ты в меня каждый раз столько информации о поэтах и писателях загружаешь, что это только вопрос времени.
— Мне кажется, у тебя будет неплохо получаться, — задумчиво сказал Орион. — В тебе есть сила и страсть, а словом ты и так владеть умеешь. И веришь в то, что говоришь… Но давай слушать, — и он повернулся к сцене.
Опера как сверхзарядка… Это Орион хорошо сказал. Не зря они общаются уже довольно долго – и вот книжник-архивариус уже умеет переводить свои мысли на язык, понятный десептикону. Если бы он начал говорить всякие абстрактные и незначимые для Мегатрона вещи – такие, как «гармония», «совершенство» и так далее – то это пролетало бы мимо процессора и никак не западало бы в Искру.
И эта музыка. Она очень… автоботская. Гладиатор автоматически сравнивал игру симфонического оркестра с теми композициями, которые слушал весь Каон. Здесь задают тон в основном струнные и клавишные. Потом вступают духовые инструменты. Ударные на последних ролях. А десептиконам, наоборот, нравится четкий жесткий ритм, который пульсирует в диафрагме. Но в Каоне музыка была фоном, средством для разрядки напряжения или разминки, при помощи которой можно хорошо разогреть детали, а не объектом искусства. А здесь она – сложная структура из многих настроений. Она не жестко диктует, как петь и что петь, а соединяется с голосом певца и помогает ему раскрываться еще больше. На тонкость слуха Мегатрон никогда не жаловался. И звучит это новое… завораживающе.
За размышлениями под музыку минуты текли незаметно.
А на сцене Прайма, первый из Тринадцати, пел будущему Падшему, Мегатронусу:
Зажжем же свечи. Полно говорить,
Что нужно чей-то сумрак озарить.
Никто из нас другим не властелин,
Хотя поползновения зловещи.
Не мне тебя, о мой собрат, обнять.
И не тебе в сердцах меня пенять,
Поскольку заливает стеарин
Не мысли о вещах, но сами вещи… ***
Невозможно прийти к добру через принуждение. Невозможно заставить себя полюбить. Свобода воли определяет направление развития. Насилие или прощение – что приоритетнее? И если добро воспользуется насилием, останется ли оно после этого добром? Где она – эта золотая середина равновесия? И если в равновесии замрут чаши на мировых весах, остановится ли жизнь?
Вечные нерешаемые вопросы.
Мегатрон коснулся руки Ориона.
– Давай улетим отсюда, – шепотом сказал он. – И так понятно, что дальше будет. Они его проклянут и выгонят, а он, обозленный, начнет с ними воевать… Пошли на выход.
– Пошли, – согласился Орион. – Только с театральной площади взлетать запрещено. За это штраф.
– А кто говорил про площадь? – тихо рассмеялся Мегатрон. – Тут по окружности купола идет очень удобный карниз. Не трусь, я тебя не уроню.
– Я и не трушу. Но штраф все равно платить придется.
– Без проблем. Мне хорошо платят за бои.
Они незаметно вышли из ложи и направились к лестнице наверх. Перед небольшой дверью с надписью «Служебный вход» мигала красным огоньком камера.
– А теперь смотри, – сказал Мегатрон, повернувшись спиной к камере, отщелкивая панель на наруче и набирая когтем какую-то комбинацию глифов.
В тишине коридора раздался жужжащий звук, камера мигнула и погасла.
– А, – вытянул шею Орион. – Встроенный генератор помех? Победоносные гладиаторские штучки?
– Я самосовершенствуюсь. Но нет, на арену с ним нельзя – там все по-честному, а генератор, если работает достаточно долго, сбивает настройки. За мной.
Тонкая металлическая лестница вилась между ребер жесткости округлой крыши и выводила к небольшому люку. Друзья выбрались на карниз, огороженный низкой балюстрадой. Свежий ветер – на такой высоте он всегда есть – приятно холодил броню.
Внизу расстилалось море огней.
Айакон горел, бежал, спешил куда-то, жил скоростной напряженной жизнью и днем, и ночью. Над переплетающимися уровнями ярко освещенных автомагистралей возносились спиральные башни, устремляющие разноцветные шпили в густеющую темноту небес. В воздухе то и дело проносились казавшиеся призрачными из-за множества пересекающихся лучей прожекторов силуэты – обладатели летучих альтформ спешили по своим делам. Шум огромного города сливался в пульсирующее гудение – мощное, слитное и необратимое.
– Как красиво, – сказал Орион. — Ну, мой друг-циник, хотя бы с этим ты согласен? Разве мир не красив?
– Это ты видишь его красивым, – усмехнулся Мегатрон. – Для кого-то другого он может быть жестоким, холодным и так далее. А я думаю, что на самом деле мир никакой. Это мы наделяем его эмоциями. К тому же сейчас ты смотришь не на весь мир, а на его малую часть.
— Ты споришь просто из желания противоречить, тебе не кажется?
— Может быть, — заметил Мегатрон. — Ну, вперед, мой тонко чувствующий друг? — и он, трансформировавшись, подхватил Ориона магнитными захватами, взмывая в темноту неба.
Как хорошо нестись прочь от Айакона, рассекая крыльями прохладный воздух! Лететь в темноту, прочь от освещенных площадей и сверкающих огнями проспектов, прочь от снующих внизу толп.
Мегатрон держал курс туда, где ему нравилось бывать одному. Одному. И еще – с Орионом.
Это было хорошее место. Небольшая металлическая возвышенность, покатая с одной стороны и резко обрывающаяся с другой. На самом верху, на выступающем над черной ночной равниной козырьке было достаточно пространства, чтобы расположиться вдвоем.
— И здесь тоже мир, разве нет? — сказал Мегатрон, ложась на спину и закидывая руки за голову. — Только здесь нет суеты, и ничто не мешает смотреть на него.
Орион присел рядом.
— Да, и здесь, — согласился он. — Когда я вот так смотрю на звезды, мне кажется, я слышу их шепот. Но я не могу его понять. Не могу перевести, что они хотят сказать мне.
— Значит, ты тоже поэт, — как же все-таки хорошо, когда есть рядом друг, с которым нужные слова легко слетают с языка и не надо опасаться, что тебя посчитают слабым! — Почему автоботы редко бывают в диких местах? Не смотрят на небо, не подсвеченное искусственным светом? Может, тогда станет меньше условностей...
— Большинство из нас не любят бродить за чертой города в темноте.
– Слабаки, – усмехнулся Мегатрон. – Нет, не говори ничего. Не спорь. Я не имею в виду тебя, но основная часть вас – слабаки. Сколько нужно убить автоботов, чтобы оставшиеся начали обороняться так яростно, чтобы не просто защититься, но и дать достойный отпор? Молчишь? Не знаешь… А я знаю: много. Очень много. Пока не останется горстка. И если эта горстка сумеет выжить, у них будет шанс стать настоящими бойцами.
– Все-то ты знаешь, – недовольно сказал Орион. – Я понимаю, что твоя жизнь…
– Моя, как ты говоришь, жизнь делится на две половины, – произнес Мегатрон. – Сначала это было существование. А потом я понял, что это такое – вообще жить.
– Расскажи, – попросил Орион.
– Расскажу. В тот день мы пошли на очередную смену. Шахта была проблемная, с карманами метана. Это газ. Без запаха, без цвета. Он тяжелее воздуха и скапливается в выемках породы незаметно. Порода может чуть треснуть от удара и через эту микроскопическую трещину газ начнет просачиваться в выработку. Это может продолжаться долго, и тогда его накопится много. Но если кто-то случайно заденет локтем, коленом или другой частью корпуса о породу или оборудование будет неисправно и проскочит искра… – тут он замолчал.
– То… взрыв?
– Угадал. А теперь представь, что в таком случае будет на глубине. Кругом энергоновая пыль, и она обязательно сдетонирует. Выработка – это длинный туннель. А взрывное горение сопровождается детонацией с огромным давлением во фронте ударной волны. И движется эта волна со скоростью до 8000 м в секунду. Или ты сплавишься сразу, или сдохнешь чуть позже, расплющенный обрушившейся породой. От такого не сбежишь, потому что бежать некуда. Хотя бывали счастливчики, которых отшвыривало по ту сторону завала – но это надо быть далеко от эпицентра.
– А служба безопасности?
– Хм… Безопасность. Надо делать вентиляционные штреки, ставить мощные вентиляторы в выработках, чтобы шел постоянный сильный поток воздуха на поверхность, рассыпать везде инерционную пыль... Разработка проекта системы проветривания и его реализация – сложная и дорогостоящая вещь. Никто не хочет этого делать. Это лишние траты шаниксов, а план нужно выдавать на-гора при любом раскладе.
– И..?
– Угу. И. Трое из нашей смены спеклись сразу, а мне повезло – выжгло только половину лица и раздавило породой ноги. Я как чувствовал, установил незадолго до этого дополнительные усиленные пластины брони на корпус и шлем. Жаропрочные. Импактор посоветовал. Ну и вот… Я отрезал то, что не мог вытащить, проволокой перетянул магистрали, чтобы остановить течь, и скребся через завал трое суток как киберкрыса. Хорошо, что руки у меня не травмировало. Тогда вместо правой у меня был бур. Я ни о чем не думал. Сначала дико боялся там, в давящей тьме. А потом бояться устал. И тупо действовал на инстинктах. Сложно объяснить, что было тогда со мной. Но я понимал, что смерть стоит рядом. И тогда я ее принял. Не смирился, нет. Просто принял на каком-то подпроцессорном уровне тот факт, что она всегда рядом. Всегда, понимаешь? Позовешь – она придет. Не позовешь, будешь бороться – она не тронет тебя до тех пор, пока ты бороться не перестанешь. Решать мне. Это уже потом я осознал процессором, что сражаешься по-настоящему только тогда, когда тебе уже нечего терять, кроме актива. Если, конечно, хочешь жить. Я хотел. Ну да, с той стороны завал тоже разбирали. Не из-за нас, нет. Там была толстая энергоновая жила.
– Ты так спокойно об этом рассказываешь…
Мегатрон приподнялся на локте, потом сел прямо.
– А к чему излишние эмоции? — спросил он. — Буду ли я размахивать руками и эмоционально все изображать или стану говорить спокойно – что это изменит в прошлом? Ничего. Это было, и я это выдержал. Стал сильнее. Стал собой настоящим. Поэтому я и побеждаю на арене. Для моих противников смерть – это враг, которого надо победить. А для меня смерть – это часть жизни. Я с ней сросся в некотором роде. И в бою я сам становлюсь ею. Актив и дезактив всегда ходят рядом. Ты же не знаешь, когда умрешь? И никто не знает заранее. Единственное, что остается – пройти свой путь достойно. И никогда не забывать, что именно смерть делает жизнь такой сладкой. Жажда жизни без смерти – ничто.
Орион молчал, только шум вентсистем выдавал его волнение, а потом стиснул руку Мегатрона.
– Ты, – сказал он. И Мегатрон понял, что окажись он в той выработке с другом, умирать было бы не страшно.
– Ты, – ответил Мегатрон, переплетая пальцы, и прижался лбом к шлему Ориона.
Они могли бы вечно сидеть так – и ощущать это невероятно полное единство. Кто сказал, что искровое слияние должно быть контактным? Чушь! Сейчас Мегатрон чувствовал пульсацию Искры друга даже через броню, на расстоянии. Эти ошеломительные мгновения, когда знаешь, чувствуешь, понимаешь, почти растворяешься в другом, но остаешься при этом собой.
Наваждение прервал звонок по коммлинку.
– Шлак, – проворчал Орион с сожалением.
Мегатрону стало смешно.
– Мне нравится, что я на тебя плохо влияю, – сказал он. – Ты уже понемногу начал ругаться. Еще чуть-чуть – и будешь похож на живого меха, а не на икону Праймаса на стенке. Ответь же.
– Привет, Орион! Ты где? – звонкий голос Джазза будто иголка проткнул хрупкую пелену равновесия. – Магнус тут зашел к тебе в гости, решил подождать, пока ты не явишься, обнаружил ваш джентльмехский набор и чуть не выпал в стазис. Теперь он думает, что тебя готовят в кибервампиры, поэтому лучше тебе поскорее вернуться и… – потом послышалась какая-то возня, и Джазз прорезался снова. – Ну, уж нет! Коммлинк я тебе не дам! Прикинь, а свою говорилку он об стену раздавил, когда шарахнулся от – ха-ха-ха! – настольной экспозиции! – дальше Джазз не мог говорить из-за душившего его хохота.
– Если этот фрагнутый солдафон трогал мои клыки, я оторву ему антенны! – прорычал Мегатрон и добавил уже спокойнее Ориону. – Цепляйся. Придется опять лететь – так будет быстрее.
– Если он еще раз войдет ко мне в кварту без моего разрешения, я сам их ему оторву, – мрачно ответил Орион.
– Ха. Не оторвешь. Скорее перепрограммируешь замок. Членовредительству я еще тебя не учил, – развеселился Мегатрон. – Ну, летим? Правда, за превышение скорости, наверное, полагается штраф.
– Летим, – ответил архивариус.
В самом деле, лететь было куда быстрее.
А штрафы пусть платит Магнус.
***
В тексте использована чуть измененная цитата из стихотворения И. Бродского "Подсвечник":
www.world-art.ru/lyric/lyric.php?id=7595
@темы: G - PG-13, Фракция: АВТОБОТЫ, ГЛАВЫ, Текст, Глава 2
-
-
11.04.2019 в 10:56Вспомнился мой последний визит в оперу (это давно было). В антракте крепкого телосложения мужчина в пиджаке говорит по телефону: "Да чтоб я, ещё раз... Это был контрольный!"
А если серьёзно, работа талантливая, философская. Наводит на размышления
-
-
11.04.2019 в 11:41-
-
11.04.2019 в 14:50Судья Бредд, да ладно. Клыки - это ж не вся челюсть...
*шепотом
А сначала-то я вообще хотела Мегатрона нарядить еще и в... цепи.
кожаных стринговвсякого БДСМ-прикида, а это бы увело от философии совсем в другую сторону. в оперу они бы тогда точно не пошли. ))-
-
11.04.2019 в 16:37И, может, на оперу и не пошли бы, но дело бы приняло... тоже интересный поворот
-
-
11.04.2019 в 16:53-
-
11.04.2019 в 17:01-
-
14.04.2019 в 19:01-
-
15.04.2019 в 03:15-
-
17.04.2019 в 00:11А походы роботов в оперу - это моя слабость)) Спасибо!
И эти трогательные мысли "попонтоваться" и "клыки поострее нацепить" - так тепло и спокойно.)
Буду ли я размахивать руками и эмоционально все изображать или стану говорить спокойно – что это изменит в прошлом?
Любопытная мысль на фоне похода в место, где без патетики невозможно представить повествование, кстати.
-
-
17.04.2019 в 08:37Но личные переживания и опыт, направленные внутрь себя, - это одно, а искусство, направленное на зрителя, - это другое.
*По-моему, сейчас увлечение оперой уже само по себе кинк. ))
-
-
17.04.2019 в 12:13-
-
13.05.2019 в 15:36-
-
13.05.2019 в 16:25-
-
13.05.2019 в 16:28Ну только если есть желание, тк он вещь специфическая.Х) Вроде бы, был русский перевод, но о его качестве ничего не скажу, я читал оригинал (правда, не до конца).
-
-
13.05.2019 в 16:32-
-
13.05.2019 в 16:41На мой взгляд, автор категорически не умел ни в логику повествования, ни в художественные приемы, при всем разнообразии мира тф детали трансформерского быта приходилось из его книги вылавливать по крупицам, чтобы составить в голове общую картину, это понятно, когда кибертронцы воюют на другой планете, но описывать быт у них же дома и экономить на деталях так, будто за каждую штраф в десять баксов, довольно странно. Ну и с артефактами, на мой взгляд, автор переборщил, Альфа Трион мог одним движением руки предотвратить восстание, убрав заранее несколько факторов, но не стал, хотя в других случаях вмешивался в историю Кибертрона, короче, лично я ожидал от текста намного больше логики, чем от дорогостоящих фильмов и мультсериалов.Х)
-
-
13.05.2019 в 16:45-
-
13.05.2019 в 16:52Да оно того не стоит, в сериалах, фильмах и комиксах в приложении к маразмам есть хотя бы красивая картинка и/или красивые голоса, а эта книга при всем эпическом масштабе по качеству проигрывает многим фикам))