[insigniawars]

Это, наверное, последнее, что я с зарубежного кинк-феста собирался перевести на битву. Вообще оказалось тем еще челленджем переводить бондаж. =D До сих пор не уверен, что понятно, в каких тут Праул позах!


Название: Иные цели
Автор: анонимный (оригинал)
Переводчик: Diana Vert
Размер: мини, 3027 в оригинале, 2136 в переводе
Персонажи: Онслот/Праул
Вселенная: G1
Категория: слеш
Жанр: PWP
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Праул уверен, что его собираются допрашивать.
Предупреждение: Изнасилование.

Вентсистемы резко перегрузило, когда Праул очнулся. Картинка была размытой, ноги болели, а лежал он на чем-то твердом, холодном и неудобном, особенно для чувствительных дверец. Перезагрузив процессор и подключив оптику, Праул оглядел комнату и подавил стон. Она была просторная, почти пустая, лишь толстые витые веревки свисали с крюков на противоположной стене. Еще он заметил несколько крюков и шкивов в центре комнаты, на потолке. Стены были выкрашены в матовый черный; ни зеркальных поверхностей, ни окон – и только один источник света. Инстинкты Праула кричали, что пора выбираться, но когда он попробовал оттолкнуться от металлической платформы, то понял, что застрял.

Платформа была намагничена, и каждый раз, когда Праул применял силу, чтобы оторваться, крепления прижатых к ней дверец растягивались. Попытки становились все неуклюжей и болезненней, ведь в итоге Праул всем весом приземлялся на дверцы. А выводить себя из строя сейчас точно не стоило.

Единственная дверь со скрипом открылась, в комнату вошел мех, и Праул уставился на своего похитителя.

– Онслот, – тихо произнес он. Его процессор проработал тысячу возможных сценариев того, как дальше могут развиваться события. Большая часть была связана с пытками. – Ты ничего от меня не узнаешь.

Услышав это заявление, Онслот холодно посмотрел на Праула. Слегка склонил шлем, полностью окидывая взглядом корпус, распластанный на платформе.

– Можешь отбиваться и сопротивляться, – ответил он негромко, вспыхнув красным визором. – Я всецело одобряю.

Не вполне уверенный, как ответить, Праул насторожился. Онслот тем временем приблизился. Внешне Праул сохранял спокойствие, но, каким бы сдержанным ни казался, он готовился дать сдачи. Тут он заметил кое-что в руках у Онслота, вздрогнул и снова попытался вскочить, когда Онслот потянулся к нему, чтобы оторвать локоть от поверхности платформы.

Вентсистемы Праула снова сорвались, и он не смог подавить гневный рык двигателя. Его перевернули вниз лицом, магнитное поле по-прежнему прочно удерживало его на платформе, и он не мог даже поднять шлем, а связанные кисти оказались в особенно неудобном положении – под петлями дверец. Между сенсорными панелями образовался угол, не болезненный, но ограничивающий движения.

Праул раздраженно проследил за тем, как Онслот отходит. Он видел лишь его ноги периферийным зрением. Что кон задумал? Пока что происходящее не походило на пытку – как второй офицер в армии автоботов, Праул познакомился с большинством из них. Шаги звучали мерно и тяжело. Оптика прояснилась, и Праул в замешательстве обнаружил, как рядом с ним на платформу опускается веревка за веревкой, причем каждую Онслот клал с таким почтением, какое Праул видел только в храмах Праймуса. Что-то определенно шло не так. Бак скрутило от тревоги. Вокруг него теперь лежало восемь веревок одинаковой длины.

Онслот внимательно наблюдал за Праулом, изучал его движения, слабые колебания вентрешеток, мягкий шум кулеров и едва различимое мерцание оптики. Очевидно, Праул был из тех, кто изо всех сил старался скрывать от других свои эмоции. Но это не поможет ему здесь. И он будет сопротивляться – Онслот тщательно изучил его досье и немало узнал о заместителе Прайма. Одной мысли о сопротивлении хватило, чтобы температура корпуса повысилась на пару градусов, и Онслот приступил к следующему этапу.

Взяв первую веревку, Онслот медленно, чувственно погладил ее, любуясь узором волокон. Затем провел кончиками пальцев по спине Праула, от основания шлема, между дверцами и над связанными запястьями, вскользь задев бампер и спустившись к бедрам. Он негромко урчал, пока черно-белый корпус извивался под прикосновениями, сопротивляясь силе магнитов. Он освободил кисти Праула и зафиксировал их, а другой рукой продел под ними конец веревки и начал неторопливо, аккуратно обматывать запястья, ладони, предплечья, пока веревка не закончилась, а руки Праула не оказались надежно связаны посередине спины.

Ощущая, как веревка сжимает запястья, Праул тихо зашипел. Его рот сжался в тонкую линию, когда он попытался развести руки и обнаружил, что не может. Путы не причиняли боли, но были крепкими и мешали двигаться. Когда контроль над корпусом совсем пропал, искра Праула болезненно затрепетала в груди. Его опасения росли все быстрее.

Онслот поднял следующую веревку и улыбнулся, когда Праул тихо выдохнул, осознав, что руки освободить не удастся. Эта часть всегда – лучшая. Борьба, сопротивление… скоро Праул поймет, у кого сейчас власть и кто на самом деле полностью контролирует ситуацию.

Онслот приподнял руки, все еще надежно связанные, и Праул напрягся; когда ног коснулась другая веревка, его оптика замерцала. Ощущения были иными. Слабый вздох вырвался из приоткрывшихся губ, когда его правую ногу подняли с платформы и согнули в колене. Он попробовал вырваться, побороть крепкую хватку Онслота, но безрезультатно; веревка обвилась вокруг лодыжки, и он испытал острое разочарование. Онслот несколько раз обмотал сустав и затянул узел где-то посередине, фиксируя ногу под прямым углом к корпусу, так, что на платформе теперь лежало только бедро.

– Какую бы пытку ты ни задумал, это бесполезно. Мои файерволы слишком продвинуты, у тебя не выйдет их взломать. И не важно, что ты со мной сделаешь.

– А ты всегда высоко себя оценивал, – вкрадчиво заметил Онслот, заинтересованный не столько словами Праула, сколько самим протестом.

Голос меха, умоляющего о пощаде, даже невесомый, словно порыва ветра, всегда рождал возбуждение в цепях Онслота. Праул же, понижая интерес к допросу, как будто хотел обесценить себя. Если бы он только знал, что делает как раз то, чего Онслот желает.

Нога Праула дрожала, пока он пытался разорвать путы. Чувство разочарования и унижения нарастало в геометрической прогрессии, и чем дольше Онслот наблюдал, тем сильнее Праул сопротивлялся. Боролся. Его никогда не связывали таким образом, и ему точно не хотелось еще когда-нибудь испытать снова трение материи по обшивке при каждом движении, иногда провоцирующее вспышки во внутренних цепях.

Он еще заметнее занервничал, когда веревка вдруг появилась перед оптикой. Онслот аккуратно приподнял его голову, потянул за шлем назад, выталкивая из горла резкий вздох. Открыв Праулу рот, он просунул веревку между дентами и закрепил получше, а потом обеими руками протянул каждый край к связанным кистям. Его двигатель окончательно завелся, когда протест Праула превратился в приглушенный звук, задушенный веревкой.

Онслот умело и тщательно оплел узлами запястья, а затем проверил, насколько туго затянут каждый, убеждаясь, что пленник не сможет двинуть ни шлемом, ни ногой, ни руками.

Удовлетворенный, Онслот отключил магниты, и Праул мгновенно начал извиваться, надеясь освободиться. Под закрытой пока что панелью коннектор Онслота пульсировал в предвкушении. Веревки были прочными, проверенными, и при каждом бесполезном движении белая краска тускнела под ними, а узлы оставляли царапины.

Зарычав, Онслот поднял Праула с платформы и бережно, осторожно развернул лицом к себе – хотя на самом деле Праул не мог посмотреть ему в лицо.

Демонстрируя десептиконское преимущество в силе и габаритах, Онслот легко отнес Праула в центр комнаты и положил на бок, не мешая барахтаться, сколько искра пожелает. Подобрав очередную веревку, он обернул ее вокруг предплечий пленника и затянул узел, заодно удостоверяясь, что конструкция выдержит вес всего корпуса.

Опустив шкив, он зацепил за него веревку и начал поднимать Праула над полом, пока тот не оказался на удобной высоте. Удержав его неподвижно, Онслот встретился своим красным визором с яркой голубой оптикой, окрашенной страхом, и потянулся к шлему. Начал с привлекательного шеврона, погладил щеку и горло и спустился ниже – обеими руками лаская швы между пластинами и стыки краски, там, где черная встречалась с белой. Праул выглядел таким строгим, прагматичным, симметричным… Онслоту большего и не требовалось.

Праул пробовал вертеть головой так, чтобы следить за Онслотом, но стоило шевельнуть нижней частью корпуса, как его шлем оттянули назад так, что он, выгнув шею, видел лишь пояс кона – и не мог пошевелить больше, чем на миллиметр. Он откинул свободную ногу, задев Онслота вскользь, но тот лишь тихо засмеялся и крепко перехватил ее, с силой просовывая пальцы под обшивку, смакуя приглушенный стон, сорвавшийся с белых губ, насильно разделенных веревкой.

Онслот взял предпоследнюю из тех, что подготовил, и обмотал вторую лодыжку почти так же, как первую, согнув ногу Праула в колене под прямым углом к корпусу. Медленно проложил пару витков – и поднял повыше, чтобы привязать к висящему наверху крюку. Праул был полностью раскрыт и пойман в ловушку, и как бы он ни пытался пинать Онслота или извиваться в своих путах, он никуда не мог деться. По растущему беспокойству, прорывающемуся сквозь обычную сдержанность, Онслот понимал, что Праулу тоже это ясно.

Всецело наслаждаясь зрелищем, Онслот ощутил, как цепи пронзает нарастающее возбуждение; но, собрав всю волю, поборол желание взять Праула немедленно. Тот не был готов; целью всего этого действа была вовсе не боль. Аккуратно прихватив бампер Праула, Онслот пропустил веревку между пальцами и обмотал ее вокруг бедер и талии, чтобы натянутая часть ложилась ровно на закрытую пока еще паховую панель. Праул вздрогнул в его руках. Онслоту все равно было, нравится ему или нет; все, чего он хотел, это непроизвольной реакции. Немного терпения – и, под дразнящим касанием глоссы, панель сдвинулась.

У Праула не было выбора, кроме как с силой прикусить веревку во рту, когда шероховатая глосса прижалась к нему. Он зарычал от растущей ярости и отвращения, чувствуя тепло рта на своей панели. Онслот ласкал его неустанно, настойчиво, и Праул не сумел сдержаться – панель автоматически открылась. Он затрясся от прокатившихся новых ощущений. Корпус предал его! Онслот будто бы точно знал, где и как нужно трогать, чтобы получить желаемую отдачу. Броня Праула расползалась везде, где Онслот касался его. А Праул ненавидел терять контроль, ненавидел прикосновения кона и был несказанно далек от возбуждения. Если бы он как-то смог освободиться от пут, он оторвал бы Онслоту шлем. В отчаянии взвыв, Праул задергался, заметив, что обвивающая бедра веревка ложится все ближе к порту.

Та легла на ноги, обвилась вокруг бампера и интерфейс-оборудования. Праул зашипел, когда кон протянул веревку от талии к второму шкиву. Онслот убедился, что теперь пленник висит параллельно полу, бампер – чуть выше головы. Страх Праула перед истинными намерениями Онслота стремительно рос. Ему больше не казалось, что его просто унижают, самоутверждаются, используя пленника, – по свечению визора Праул видел, что Онслот очень возбужден. Этого он не хотел.

Его ноги были раздвинуты самым непристойным образом. Он был полностью обнажен, уязвим – и того хуже, а шлем все еще находился под неудобным углом. Праул больше не мог видеть и слышать Онслота, но по движению воздуха над дверцами знал, что тот стоит прямо над его портом.

Ненадолго Онслот отошел в сторону и взял большой куб энергона. Прекрасного, на его вкус, не говоря уж об идеальных качествах – как смазки. Слегка погладив порт Праула кончиками пальцев, он определил, что автобот даже не близок к возбуждению. Это не имело значения – никогда не имело. Чувствуя, как коннектор твердеет, пока энергон увлажняет руку, он не спеша, осторожно ввел пальцы в порт. И жадно мерцающей оптикой смотрел, как Праул дергается и сердито рычит, не в силах отстраниться.

Он неторопливо двигал пальцами, растягивая порт, чтобы тот соответствовал его вполне скромному размеру. Заодно добавил еще энергона, массируя сухие стенки внутри, смазывая их, чтобы Праулу было не так больно. Наконец, негромко рыкнув, Онслот отставил куб в сторону и, сдвинув паховую, погладил уже твердый коннектор. Праул вновь пытался извиваться – его дверцы трепетали, а из заткнутого рта вырывались едва слышные вздохи.

Взявшись за бедра Праула, Онслот зафиксировал его на месте. Подвешенный к потолку, тот раскачивался даже от небольшого толчка – это можно использовать позже, – сейчас Онслот хотел, чтобы он был неподвижен. Пристроившись к смазанному порту, он толкнулся в него, внимательно наблюдая ярко полыхающим визором за тем, как тот сжимается вокруг коннектора, медленно проникающего все глубже и глубже.

Праул яростно ревел мотором, но знал, что бороться бессмысленно, что он совершенно беззащитен. Он тяжело вентилировал, отчаянно стараясь не фокусироваться на коннекторе, растягивающем стенки до боли. Онслот вошел так глубоко, как смог, и застыл на несколько секунд, не двигаясь, лишь шаря руками по корпусу Праула и перебирая искусно завязанные узлы. Кулеры включились непроизвольно, компенсируя растущие перегрузки. Кто-нибудь, может, и обрадовался бы хоть какому-то облегчению, но не Праул, для которого контроль был самой важной частью любого интимного опыта, будто то доминирование или подчинение. А это была агония без боли. Он беспомощен, пойман в ловушку, полностью подвластен желаниям Онслота… Когда тот вновь начал двигаться, он тихо, задушенно застонал от отчаяния.

Онслот не давал ему покачиваться, удерживая, пока раз за разом толкался глубже, стараясь задеть утопленные в порту сенсорные узлы. Кольцо сжималось и вибрировало вокруг коннектора. То, как Праул дрожал и как до сих пор пытался бороться, пусть даже впустую, волновало его. Прилив сил и удовольствия прокатился волной по системам. Онслот наблюдал за тем, как его коннектор снова и снова погружается в порт Праула, как ослабляющий трение энергон, поблескивая, капает с него, пока он набирает темп.

Ощущения не были бы столь опьяняющим, если бы мех, которого он коннектил, не вел себя так сдержанно. Онслот шарил взглядом по дрожащему корпусу Праула, пока тот едва слышно стонал в перетягивающую рот веревку. Он знал, что это не звуки удовольствия или даже боли – это подтверждение его поражения, бессилия и капитуляции. Распалившись, Онслот стал толкаться сильнее. Праул раскачивался на веревках, вперед-назад, снова и снова… даже слишком идеально.

Онслот задрожал всем корпусом, когда волны удовольствия и осознание безграничной власти разом обрушились на него. Зарычал и сильно стиснул денты, откинул шлем назад, улавливая, как заряд копится глубоко внутри интерфейс-систем, прежде чем взорваться внутри, перегружая каждый датчик в корпусе. Он крепко сжал бедра Праула, содрогаясь в перезагрузке, и горячий трансфлюид хлынул в кричащего меха, смешиваясь со смазкой, стекая по ногам на пол. И он все еще был внутри.

Наконец, опустив голову, он довольно заурчал, наслаждаясь тем, как дергается в его руках Праул. У него было теперь сколько угодно времени наедине с автоботом, подвешенным и беспомощным, и сколько угодно терпения… Праул еще не раз закричит, сдаваясь ему.