Автор: Diana Vert
Размер: мини, 3200 слов
Персонажи: Блерр, Лонгарм Прайм
Вселенная: Animated
Категория: джен и преcлэш
Жанр: юст и дарк
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Агент Блерр ищет причины никогда больше так не делать – и Лонгарм Прайм помогает ему их не найти.
Предупреждения: Самоудовлетворение, кинки с топливом, графичное насилие.
читать дальшеС самого убийства Блерр не находил себе места. К счастью, почти сразу очередное задание увело его далеко от Аякона, в Юсс, где о происшествии у космического моста ничего не напоминало. Однако Блерр оттого не успокоился. В каждом колесе и дизайнерском круглом окне его преследовал диск, проломивший Ассемблеру полбашки. Он вздрагивал при упоминании огня. А еще – розовый цвет. Розовый был в каждом кубе, который приходилось заливать в себя, розовый сверкал неоном на юсских вывесках, бросая отблески на броню, на кончики пальцев... Мысли о повреждениях и медиках и вовсе приводили в ужас. Отвлечься не получалось: процессорная активность у Блерра тоже была выше средней, и всплывающие картинки изодранного честплейта, в который он погружает руки сначала по локти, потом – по плечи, возникали быстрее, чем он блокировал тревожные мысли. Страхи Блерра не касались неожиданного разоблачения, а вот хрипящий Ассемблер не оставлял его в покое. Блерр казался себе чудовищем. Маленьким неопытным чудовищем, полетевшим по наклонной.
Его переживания были связаны не только с панической попыткой удержать себя в руках. Он до сих пор не знал, каковы последствия. Вывод Ассемблера спас космический мост от десептиконов? Лонгарм Прайм смог провентилировать спокойно? Он обрадовался, удивился, выстроил гипотезы?.. По шефу, конечно, никогда не прочтешь эмоции, однако Блерр хотел бы удостовериться, что все не зря. Тогда у преследующего его кошмара появилась бы обратная, приятная сторона из – воображаемой, разумеется – теплой улыбки Лонгарма, которая принадлежала бы только Блерру.
Каково было бы признаться шефу, что Блерр убил врага автоботов? Для него? Чтобы уберечь и космический мост, и двойного агента, даже имени которого он не знал? Что он нарушил закон – и с ума теперь сходит – ради Лонгарма Прайма?
На самом деле, конечно, он не собирался говорить об этом. Импульсивное нападение полностью дискредитирует его. Он обещал забыть о разговоре, а вместо этого учинил беспредел. Он заслуживает заключения с отделением процессора, а не поощрения. Он все прекрасно понимал.
Еще он оказался размазней и трусом. Даже в фантазиях Блерр не мог представить, чтобы Лонгарм Прайм ответил ему благодарностью на откровенное признание. Зато Ассемблер в луже энергона, занимающийся огнем, никуда не исчезал с внутреннего экрана. Он гасил любое хорошее чувство, любую добрую эмоцию. Блерр не смеялся, услышав анекдот, его трясло, если кто-то трогал его за руки, а еще он составил список уже из трехсот девятнадцати пунктов – по количеству совершенных ошибок. Список расширялся из мегацикла в мегацикл.
И вот он вернулся в Аякон. А как же иначе? Командировка в Юсс не могла длиться вечно. Он примчался на совещание точь-в-точь в назначенное время, чтобы только не болтать ни с кем перед началом. Хорошо бы еще сразу убраться прочь после встречи. Блерру большого труда стоило высидеть чужие отчеты. Он их не слушал, он сидел на стуле, подсунув под бедра пальцы, чтобы никто не разглядел пятна на них. Не было никаких пятен, но руки все равно тряслись. Повезло, что это нормальное его состояние: нетерпеливая дрожь. Он то и дело косился на шефа. Лонгарм Прайм вел себя как обычно – сдержанно и обстоятельно, никого не выделяя.
А когда пора было бежать, вдруг пришло сообщение на комлинк. Открыл он, разумеется, раньше, чем успел удивиться – не обзаведясь друзьями, он получал в основном спам. «Останьтесь, агент Блерр», – написал ему Лонгарм. Не сказав ни слова, не посмотрев в его сторону.
Блерр неестественно замешкался, пропуская остальных вперед. И успел за эти наноклики передумать слишком много причин, по которым Лонгарм мог его задержать. Так начиналась часть его интерфейс-симуляций. И кошмаров. А еще это могло обернуться индивидуальным брифингом по особому заданию. Плохо иметь такую богатую и стремительную фантазию!
– Вы нервничаете, – проницательно заметил Лонгарм Прайм.
– Нет-что-вы-сэр!
Он бы нервничал, даже не будь на нем мертвого груза. Шеф не сводил с него оптику. Чтобы запереть дверь, ему не понадобилось подходить. Он протянул руку к замку на двери через всю комнату совещаний – сегменты раздвигались с завораживающим щелкающим звуком. Феноменальная растяжка его корпуса, в том числе подарившая ему имя, восхищала Блерра. Но – не когда он представлял себя в блокираторах и под арестом.
Он иногда и в иных обстоятельствах себя в блокираторах представлял, но сейчас возбуждение точно отступило перед стыдом.
– Ассемблер был жестоко убит дека-цикл назад. Следы замели так хорошо, будто поработала разведка.
Тон Лонгарма не был обвиняющим. Блерр засматривался в алый кружок над оптикой и терял нить... а ее нельзя было терять! Круг норовил потерять цвет и разрастись до тяжелого диска, впившегося в голову. Блерр затряс головой. Его это никогда не отпустит... вина за то, чего он не должен был делать.
Как он мог подумать, что от Лонгарма Прайма удастся скрыть правду? Шеф раскрывал секреты целых преступных ячеек! Он просто сложил два и два, элементарно...
– Простите-сэр-я-действовал-не-по-приказу-сэр-я-ошибся...
– Ошиблись, агент Блерр? – переспросил тот спокойно.
– Да-то-есть-нет-то-есть-я-хотел-как-лучше-как-вы-хотели! – выпалил он. – Но-вы-приказали-не-вмешиваться-и-я-нарушил-закон-теперь-я-готов-понести-наказание...
Лонгарм Прайм поднял ладонь. Блерр запнулся. И замер на месте, вибрируя от неожиданности, когда Лонгарм положил руку ему на плечо.
– А я вот подумал иначе. Если вы способны принимать взвешенные решения такого рода, то вы – еще более ценный агент.
Блерр замотал головой:
– Что-что-что-вы-не-сердитесь?..
– Я, безусловно, должен был бы вас арестовать, но... по документам, подписанным мной, ваша отправка в Юсс состоялась тридцать восьмого в четырнадцать ноль семь, – это было за сутки до убийства.
Рука не шевелилась, ровно давя на наплечник. Блерр вплавился ногами в пол.
– Вы-вы-вы-меня-прикрыли-почему? – растерялся он.
– Потому что я благодарен вам за службу. Я не дам лишней информации просочиться. И я оценил... способ, которым вы воспользовались. Такое убийство непременно свяжут с десептиконами. Думаю, я смогу доказать его связь с ними. Один предатель не договорился с другими предателями.
Использовать ложные сведения для доказательства правды?
Сколько Блерр ни вспоминал, Ассемблер не хрипел ничего осознанного. Не пытался спросить Блерра, зачем тот так неистово стремится его убить, не говоря уж о злодейских речах, раскрывающих все планы. Будь это официальной операцией или арестом, у Блерра было бы право подключаться к его памяти, но тут – он оставил бы следы.
Блерр уже не мог остановиться, он слышал скрежет и видел розовые брызги, чуял тлеющую проводку и постепенно разогревающийся металл. Он снова спрятал руки, заламывая их за спиной так сильно, как только позволяла гибкость. Лонгарм Прайм нависал над ним и казался огромным, почти как Ассемблер.
И Лонгарм Прайм сказал, что благодарен... Блерр до сих пор не верил. А как же нарушение приказа? Хотя шеф не имел бы права такое приказать, даже если бы хотел. Они обязаны следовать закону. А тут...
– Вы ведь не убивали раньше? – проговорил он. Блерр смутился. По нему так заметно?
Нет, Праймус, нет! Все правильно. Убийство в мирное время – нечто из ряда вон выходящее. Как бы их ни тренировали в Академии, они редко стреляют на поражение. Блерру повезло, его операции никогда не шли наперекосяк настолько, чтобы приходилось гасить чей-то актив.
– Нет-сэр! – признался он.
Почему ему неловко? Он же не какой-нибудь чокнутый преступник...
– Вы растеряны. Это нормально. Убийство не должно входить в привычку, – слышать успокаивающую речь шефа было блаженством. – Вы хотите обсудить это?
Обсудить? С ним? Розовую лужу и брызги на пальцах, и желание любой ценой погасить меха под собой, налив на несоразмерность корпусов? Убийство, совершенное ради него, вопреки системе, в которую Блерр верит?
– Нет-все-в-порядке-я-в-порядке... И-я-рад-что-вы... что-вы... – Лонгарм определенно ждал, пока он договорит. – Что-вы-не-презираете-меня!
Уф! Он сказал и чуть было линзы ладонью не закрыл, но сдержался. Лонгарм наклонился к нему немного; Блерру показалось, что красный огонек на шлеме загорелся ярче. На его поверхности протянулся белый блик и пропал. А вот оптика не изменилась, даже не перестроилась, не стала уже или шире.
– Я восхищен вашей самоотверженной жертвой, Блерр.
– Жертвой?
– Вы принесли в жертву свой покой. Я это понимаю. Не сомневайтесь.
Покой... Блерр устал мучиться и планировать, как и дальше скрывать правду от шефа. Услышав это, он испытал невероятное облегчение.
– Спасибо-сэр.
– Вам спасибо, агент, – Лонгарм отстранился. – Возвращайтесь к себе и отдохните. Об Ассемблере никто не узнает правду. Мы на войне, вы помните. Не все, что происходит в военное время, становится всеобщим достоянием. Медаль вы не получите, но я признателен за решение проблемы.
Блерр едва верил собственным аудиодатчикам. Лонгарм выражал признательность и понимание, возвращая Блерру силы и веру. Как хорошо, что он все понимает! После моральных метаний последнего дека-цикла Блерру все еще было неловко от радости, которую он испытывает рядом с шефом. Разделяя с ним тайну.
Но они же – сотрудники разведки. Тайны – их профессиональное оружие.
Мегациклом позже
В кварте Блерр наконец-то смог без отвращения взять в руки куб. Вернее, магистрали все равно сжались на наноклик, а видение мертвого Ассемблера вернулось, как и в предыдущие разы, но Блерр прогнал его, вспомнив слова Лонгарма Прайма. Вернее даже не сами слова, а тон, которым они были произнесены. Блерр слышал в нем расположение и благодарность – фантастически живые эмоции! Не та теплота, которую он всегда мечтал бы уловить в голосе шефа, но… симуляциям суждено оставаться нереализованными. Важно, что Лонгарм не держит на него зла. Важно, что Блерр сделал все правильно.
В Юссе он уверился, что больше никогда не сможет заправляться без содрогания. Однако теперь понимал: залитый розовым дезактив когда-нибудь должен посереть и рассыпаться в пыль. Блерр сел в кресло и поставил куб перед собой на низкий столик. Он редко отдыхал вот так, обычно ему попросту не требовались паузы. Но чтобы осмыслить услышанное при личной беседе с шефом, он хотел взять перерыв. Уделить время только Лонгарму Прайму. Пусть и лишь у себя в голове.
Он обратил на себя внимание Лонгарма, а ведь недавно лучшее, на что он мог рассчитывать, это равнодушное поощрение с занесением в личное дело. Их отношения могли бы стать чем-то большим?.. Ржа, конечно, не на самом деле! Но – Блерр сердито затарахтел мотором – он имеет право мечтать! Что еще остается, когда ты одержим руками своего шефа, его гипнотической подсветкой шлема, мощными плечами и глубоким голосом?
Блерр дернул на себя куб, чтобы наконец глотнуть топлива, поспешил, не совладал с собственными руками, дрогнувшими при мысли о ласковом шуршащем прикосновении черно-белой ладони Лонгарма к спине. Куб перевернулся ему на честплейт, энергон мгновенно растекся по броне. Он активировал оптику, которую успел блаженно погасить, и встрепенулся.
Все кругом – яркое, розовое, сводящее с ума, как тогда…
Нет-нет-нет. Это не брызги из дезактива. Это просто топливо. Блерр должен прекратить нервничать. Иногда приходится заправляться не в кварте – и что же, он будет трястись от вида энергона? Забыв о шефе на цикл, Блерр подставил ладонь под стекающие с честплейта струйки.
– Обычный-энергон, – повторил он вслух и, поменяв руки, наполненную топливом поднес ко рту. Сначала залил то, что натекло в ладонь, потом засунул пальцы, чтобы все подчистить.
Высокая зарядка, как его энергообмен и требует. Терпкий. Не маслянистый, не слишком густой… вкусный энергон, вот и все.
Блерр втолкнул пальцы глубже, доставая до шлюза, и застыл, вентилируя. Мелькнула мысль, что это не очень-то правильно, но быстро исчезла, потому что пока он посасывал и облизывал свою руку, он представлял перед собой не Ассемблера, из топливной артерии которого сверкающий фонтан бил ему в фейсплейт, а Лонгарма Прайма. Отстраненного, но пристально наблюдающего.
Он поднял уже другую согнутую лодочкой ладонь к губам, поерзал и шумно втянул энергон. То, что просочилось мимо руки, уже текло по пластинам живота, и Блерру пришлось повертеться, чтобы закатившиеся в стыки пояса и набедренных пластин капли попали на его пальцы. На кресле под ним начала скапливаться лужа.
Энергон от контакта с его броней потеплел – впрочем, Блерру не требовались дополнительные доказательства возбуждения. Он и внутри разогрелся, пока размазывал по себе топливо, которым должен был заправиться. Липкие пальцы издавали немного скрипучий звук, когда ползли по свежей розовой пленке, затянувшей все выступающие полоски металла.
А еще немного энергона пролегло розовой полоской от ладони к локтю, так что Блерр вскоре поймал себя на жадном, интенсивном облизывании запястья. Второй рукой он водил по поясу сверху вниз, откинувшись назад и выгнув спину.
«Будет удобно собрать все в паховую», – подумал Блерр, развеселившись очевидности и отвязности идеи, и отстегнул ее, продолжая губами водить по запястью. Свободную руку – влажную и скользкую – он протолкнул в стык между пластиной и корпусом. И развернулся на месте, вспарывая покрытие кресла, не готовое к тому, чтобы на нем с такой скоростью вертелись.
Наноклик спустя он лежал шлемом на столике, а согнутыми и широко разведенными коленями – на кресле. Содранную паховую он отбросил, открывая залитый розовым порт невидимому, не существующему, но невероятно осязаемому зрителю. Ноги Блерра ерзали по луже, а с пояса и честплейта энергон стекал на пол. Он терся портом о пальцы, собирая остатки, потом менял руку – а пальцы заталкивал в рот. Он уже давно представлял не свои руки. И он становился из голубого розовым, потому что Лонгарму Прайму явно нравилось это…
Ему нравилось, что у него есть преданный и сильный агент. Солдаты ведь не перестают жить, когда оказываются на войне? Вот и Блерр, он… он все еще может получать удовольствие. Заслуживает наслаждения. Имеет на него право. Конечно же, он не перезагружал себя ни разу после убийства! Какое там. Стоило подумать о ребуте (а мысли проскакивали всегда раньше, чем Блерр успевал их отсортировать и заблокировать), как в памяти всплывал дезактив. Но с Ассемблером покончено, со страхами покончено. Солдаты не боятся заправок – и не бегут от вида энергона, чужого ли, своего или из пайка.
Блерр кричал и метался, балансируя между столиком и креслом, как будто Лонгарм Прайм лично дал ему право на ребут. Он ведь приказал… сказал отдыхать?
Когда дошло до тока, Блерра чуть не закоротило. Но он не получал такой разрядки шлаков дека-цикл, так что не остановился, даже когда свалился на пол и скрючился среди энергоновых брызг и пятен, будто сам себя довел до дезактива. Одна кисть погружена в порт, пальцы другой двигаются во рту…
Если бы только это действительно были руки Лонгарма Прайма.
Несколькими солар-циклами позже
Блерр сжал шланги изо всех сил, и те наконец лопнули. Раздулись над пальцами, треснули и излились энергоном на руки. Блерр нагнулся, пока давил, так что основной поток брызг пришелся на честплейт и плечи.
Снова грязно, почему всегда так грязно? Брандспринт была поменьше Ассемблера, и подстерег ее Блерр в мойке. Ему не понадобилось ломать броню, она сама сняла некоторые детали, чтобы почистить. Открылась для нападения. Лишить питания проц – все еще лучший способ вырубить меха, так что Блерр поступил именно так. А теперь он хлюпал пальцами, нервно перебирая обмякшие трубки.
Лонгарм Прайм обещал, что второй раз пережить будет проще, чем первый. Блерр пока не разобрался. Брандспринт стоило добить, пока резервные программы не переключились на другой источник. Всегда есть дублирующие системы питания, так что скоро она вернется в онлайн. Он разжал руки, растопыривая порозовевшие пальцы, и озадаченно уставился на них.
Накануне, когда Лонгарм Прайм вызвал его к себе и рассказал о новом обнаруженном предателе, которого необходимо устранить, Блерр ужасно перепугался. Он постарался не подать виду, но... Ассемблер только-только отступил, перестав напоминать о себе во время каждой заправки. Блерру в мысли не приходило, что шеф предложит ему стать личным ассассином!
Он так и сказал – «личным». Блерра подбросило непрошеным возбуждением от того, что Лонгарм Прайм хочет доверять ему уникальные задания, но почти сразу же окатило страхом. Убийство Ассемблера усложнило десептиконам актив, но и Блерра оно чуть не свело с ума. Поэтому, когда шеф спросил, готов ли он помочь – «помочь»! – ему остановить еще одну угрозу, то, как бы Блерр ни хотел согласиться, он замялся. И через наноклик взорвался стыдливыми оправданиями.
Ассемблер преследовал его и не отпускал. Блерр облажался. Он причинил ужасную боль, хотя не хотел этого, и казался себе чудовищем. Иногда удавалось не думать об этом, но порой он вспоминал – и его вновь трясло от отвращения.
«В нашей работе главное – результат, агент Блерр, – ответил Лонгарм, стоя перед ним в паре шагов. – Вы продемонстрировали склонность к нестандартным решениям, поэтому мы говорим сейчас. Но я не поручу вам то, к чему вы не готовы...»
Осуждение было невыносимо.
«Мне-очень-жаль-сэр-мне-так-жаль-но-эти-задания-не-то-что-я...»
«Это не задание, – перебил Лонгарм Прайм, заговорщически сужая оптики, только алый круг остался ярко гореть. – Мы не можем быть шефом и подчиненным, когда нарушаем закон, даже если цель того достойна. Мы можем быть только партнерами».
Каждое его слово сводило Блерра с ума. И заводило прямо там, в кабинете Лонгарма Прайма, рядом с его рабочим терминалом, рядом с ним. Блерр цеплялся то за столешницу, то за свои локти, то за спинку стула. Он старался не смотреть на руки – вдруг они снова будут в розовых пятнах. Всеискра! Это же безумный сговор!
И это еще один гигантский скачок, сближающий их. Скорость даже гонщику казалась сумасшедшей. Блерр закусил палец, в частом ритме заработал челюстями, приминая его от кончика верхней фаланги до основания.
«Если вы согласны помочь – то учтите, я не приказываю, а прошу. И я прикрою вас на этот раз. Вместе выберем время и место. Я помогу с перехватом, удаленно. Нам обоим нельзя попасться, агент Блерр».
«Да-хорошо-я-все-сделаю-я-все-хорошо-сделаю-на-этот-раз», – сбивчиво пообещал он.
И дороги назад больше не было. К тому же Брандспринт сотрудничала с десептиконами уже несколько тысячелетий. Шеф показал Блерру сметы поставок в кибертронскую колонию Юрис, один из самых дальних автоботских секторов. Часть пропадала при перевозке. Юрис мог стать рассадником нового восстания...
Хотя, по правде, нюансы сейчас казались не такими уж важными. Важнее – наблюдает ли Лонгарм Прайм за ним через скрытые камеры, если они есть в мойке подозреваемой? Тогда он видит, как Блерр расселся на поясе жертвы – с Ассемблером было точно так же, – и нерешительно мнется. И хотя Блерр предупреждал его, что он неважный убийца, он все равно надеялся, что шеф будет им доволен. В проце не укладывалось произнесенное им «партнеры». Лонгарм не вкладывал в него тех смыслов, о которых мечтал Блерр. Но фантазии самого быстрого разведчика всегда разворачивались стремительно...
Блерр проливает энергон ради Лонгарма. Переступает через себя – и через закон, – чтобы шеф был доволен. Он не должен бояться и мешкать, ему еще заметать следы и приводить себя в порядок... Частная мойка – удобное место для покушения!
Он подобрал деталь брони, снятую Брандспринт с пояса, и размахнулся. Ему показалось, что в глубине линз загорелся слабый огонек, и он поспешил всадить несколько ударов подряд в шею, проламывая кольца-крепления и разрывая проводку. Его снова заливало чужим топливом. Он от усердия приоткрыл рот – и испуганно втянул немного чужого энергона, когда тот залетел внутрь.
Это напомнило ему недавний ребут в кварте. Вкус не так уж отличается. В горловых магистралях топливо еще насыщенное, не успевшее переработаться, так что нет большой разницы...
Нет-нет-нет, он не должен так думать! Блерр финальным ударом рассек нейроствол и обреченно повис, наваливаясь на деталь. Та прогнулась и затрещала. Голова Брандспринт откатилась, он взволнованно поймал ее и положил ближе к корпусу. Вскочил. Нервно сунул в рот пальцы и снова почувствовал энергон. Правда, на этот раз машинально причмокнул губами.
Его все еще потряхивало, но он сделал лишь пару нервных круга вокруг расчлененного корпуса, прежде чем заняться чисткой. Блерр понимал, что не должен брать на это убийство оружие, которое можно отследить. Кроме собственных рук и скорости, на которую всегда можно положиться, у него ничего не было. Он старался не повторить ошибок, но все еще ушел недалеко от того, с чего начинал.
«Я-боюсь-из-меня-никудышный-киллер», – посетовал он, отчитываясь Лонгарму позже. Он все еще чувствовал запах энергона Брандспринт, хотя убирал улики очень старательно. Ее топливо частично смешалось с его собственных в баках, а он не успел полностью сброситься на заправке. Не хотел заезжать никуда по дороге, чтобы не засветиться в окрестностях.
«Немного небрежности придаст правдоподобия нападению. Удастся выдать его за случайное убийство, – ответил Лонгарм взвешенно. – Но находка с деталями врага, – он выделил слово, напоминая, что Брандспринт заслужила все, что с ней случилось, – была изобретательной, агент Блерр».
Значит, он смотрел. Видел Блерра ерзающим по корпусу жертвы, рвущим топливопроводы, снова утопающим в чужом энергоне. Блерру становилось не по себе, когда он думал об этом. Убравшись с места преступления, он обнаружил, что залился маслом изнутри, словно ходил за интерфейс-услугами, а не на дело. И немного розовых пятен на паховой привели его в пугающе острое возбуждение... А после того как выяснилось, что Лонгарм Прайм наблюдал за ним в этот момент, Блерр едва дотерпел до укромного уголка в штабе разведки, чтобы прямо там сунуть пальцы себе в шлюз, залить их топливом и перезагрузиться, перегнувшись через какие-то ящики и оттопырив бампер.
После второго убийства перламутровый розовый навсегда стал цветом, на который Блерр больше не мог смотреть спокойно.