Тайная канцелярия - 3

[catinka]

Название: Личное дело № А-БМ-482
Автор: catinka/ Lady Mariona (MarionaWL)
Форма: Коллаж, косплей
Пейринг/Персонажи: Кроссхейрз
Вселенная: Бэймуви
Категория: джен
Рейтинг: G
Предупреждание: хуманизация, Дикий Запад, стимпанк (трэш, угар, укур - футка)
Примечание: Нам недавно удалось раздобыть личные дела нескольких автоботов и десептиконов. Секретная информация. По прочтению сжечь.

h

@темы: Визуал, G - PG-13, ОБЩАЯ выкладка, Фракция: АВТОБОТЫ, Битва Фракций-2019

---

Тайная канцелярия - 2

[catinka]

Название: Личное дело № Д-А-251
Автор: catinka/ Lady Mariona (MarionaWL)
Форма: Коллаж, косплей
Пейринг/Персонажи: Слипстрим
Вселенная: Анимейтед
Категория: джен
Рейтинг: G
Предупреждание: хуманизация, Дикий Запад, стимпанк, (трэш, угар, укур - футка)
Примечание: Нам недавно удалось раздобыть личные дела нескольких автоботов и десептиконов. Секретная информация. По прочтению сжечь.

@темы: Визуал, G - PG-13, ОБЩАЯ выкладка, Фракция: ДЕСЕПТИКОНЫ, Фракция: АВТОБОТЫ, Битва Фракций-2019

---

ФИНАЛ

[Insignia Wars]

Дорогие друзья!
Чудесные автоботы и десептиконы!

Нам самим в это не верится, но Битва Фракций - такая долгая, такая насыщенная - подошла к концу. И мы поздравляем вас с успешным окончанием этой битвы! Вы все огромные молодцы: талантливые и замечательные, такие интересные и активные, мы искренне гордимся вами! И благодарим вас за участие - всех и каждого: тех, кто принес очень много работ, и тех, кто принес одну работу. Тех, кто поддерживал и комментировал. Вы все радовали нас на протяжении всего феста!

Сегодня у нас еще одно важное событие: именно сегодня, 35 лет назад свет увидела первая серия самого первого поколения трансформеров. Сегодня - день рождения нашей любимой вселенной. И мы искренне поздравляем вас с ним! Ведь это и наш день рождения!

Это так здорово, что вы все остаетесь верны фандому на протяжении стольких лет, что у вас возникает столько идей, и вы заражаете нас вдохновением! Мы желаем вам творческих успехов, и чтобы эта любовь никогда не иссякала!

Разумеется, мы не забыли и о том, что вы все ждете результатов самой Битвы Фракций. Мы собрали все данные и сейчас обрабатываем их для того, чтобы порадовать вас баллами и подарками. Но для этого нам нужно немного времени, чтобы еще раз все сверить и никого и ничего не забыть. Результаты мы хотим огласить в течение 17 сентября, но заранее хотим попросить у вас понимания, если случится небольшая задержка. Разумеется, о всех наших действиях вы узнаете вовремя.

Но чтобы скрасить и разнообразить ваше ожидание, мы хотим вам предложить еще один маленький челлендж, который связан уже непосредственно с вами - игроками, фанатами и единомышленниками. Мы предлагаем вам рассказать - прямо здесь, под этим самым постом - о вашей истории знакомства с трансформерами и погружением в фандом. Когда и как это случилось, с чего все началось, какие ваши любимые вселенные и персонажи, и почему? Поделитесь с нами и друг другом вашими чувствами и воспоминаниями!

Хочется сказать: мы не прощаемся с вами! От ваших единомышленников прозвучало пожелание оставить сообщество активным для дальнейшего творчества и общения, и мы с удовольствием поддерживаем это предложение! Мы не хотим с вами расставаться. И хотим верить в то, что наш фандом будет жить, развиваться и процветать!

Оставайтесь с нами, вас ждет подсчет баллов, награда победителей и еще несколько приятных для фандома сюрпризов!

И еще: мы искренне благодарны вам за терпение и понимание! Для нас это очень-очень важно: мы впервые организовывали такое большое и масштабное фандомное мероприятие, и мы учтем многие ваши пожелания на будущее. Спасибо вам за многие ценные советы.

@темы: Оргпост, Битва Фракций-2019

---

Тайная канцелярия -1

[catinka]

Название: Личное дело № Д-А-303
Автор: catinka/Lady Mariona
Форма: Коллаж, косплей
Пейринг/Персонажи: Блицвинг
Вселенная: Анимейтед
Категория: джен
Рейтинг: G
Предупреждание: хуманизация, Дикий Запад, стимпанк, (трэш, угар, укур - *футка)
Примечание: Нам недавно удалось раздобыть личные дела нескольких автоботов и десептиконов. Секретная информация. По прочтению сжечь.

@темы: Визуал, ОБЩАЯ выкладка, Фракция: ДЕСЕПТИКОНЫ, Фракция: АВТОБОТЫ, Битва Фракций-2019

---

Рэкеры не сдаются )

[rc2204]

Название: Маэстро
Автор: rc2204
Форма: арт, коллаж и т.д.
Пейринг/Персонажи: Мико, Саундвейв
Вселенная: TFP
Категория: джен
Жанр: производственная драма
Рейтинг: G
Исходники: кадры из сериала, текстуры из интернета
Примечание: арт к фику "Призрак рок-оперы"
Мой любимый момент, когда Саундвейв с помощью Мико взламывает управление земным мостом.

Если не видно картинку, клик сюда...

@темы: Визуал, G - PG-13, ОБЩАЯ выкладка, Фракция: АВТОБОТЫ, Битва Фракций-2019

---

Sterner stuff

[Donnerjack]

Меня в свое время весьма порадовал переход Мегатрона в стан автоботов, поэтому я решил сделать его именно в автоботской выкладке. Мегатрон у нас из полимерной глины с грунтовкой, высотой 15 сантиметров. Как видно, с правой рукой произошли какие-то термические изменения, назовем это повреждениями от взрывов А голова, ну, голова всегда получается раз через раз


Название: Sterner stuff
Автор: Donnerjack
Форма: хэндмейд
Количество: 1
Персонаж: Мегатрон
Вселенная: IDW
Категория: джен
Рейтинг: PG-13

@темы: Визуал, Крафт, G - PG-13, ОБЩАЯ выкладка, Фракция: АВТОБОТЫ, Битва Фракций-2019

---

Неопознанные формы жизни)

[Nueteki]

Всем нам знакомы случаи, когда вовремя кружку не помыл, и в ней зародилась цивилизация, этот фотосет создан по идее "однажды дроны в лаборатории Шоквейва не помыли экспериментальные колбы, и в них зародилась неизвестная форма жизни)))

Название: Однажды в лаборатории-2
Автор: Nueteki
Форма: фотосет
Количество: 3
Персонаж: Шоквейв
Вселенная: G1
Категория: джен
Рейтинг: PG-13
Примечание: все химическое недоразумение любовно выращено в пробирках без фотошопа)

Бонус: для тех, кому интересно - химические эксперименты крупным планом:
(осторожно, по ссылке большое фото!)

@темы: Визуал, G - PG-13, ОБЩАЯ выкладка, Фракция: ДЕСЕПТИКОНЫ, Битва Фракций-2019

---

И еще немного конструктиконов)

[Nueteki]

Я очень поздний донесун, но свободное время появилось только сегодня, и я поменял чашку чая с пирожными на несколько фотосетов)) Первый посвящается фику  Lord Galvatron "Эффект крана" - тот самый волшебный коктейль перфекциониста, у меня как раз готовы новые кубы, предполагалось, что это будет синтен, но по тексту они тоже отлично подходят)


Название: Однажды в лаборатории
Автор: Nueteki
Форма: фотосет
Количество: 3
Персонаж: Миксмастер
Вселенная: G1 (AU)
Категория: джен
Рейтинг: PG-13
Примечание 1: фотошопа нет, кубы магические даже без ультрафиолета)

@темы: Визуал, G - PG-13, ОБЩАЯ выкладка, Фракция: ДЕСЕПТИКОНЫ, Битва Фракций-2019

---

[Diana Vert]

Это, безусловно, не нормальный косплей! =D Но не думаю, что у меня еще будет повод с кем-нибудь поделиться тем, насколько я люблю чертовы гештальты. Настолько, чтобы поставить в комнату фиолетово-зеленый диван.

Название: Девастатор на детском утреннике
Автор: Diana Vert
Форма: сложно применять к костюмам для детских утренников слово «косплей»... хоум-фотосет =D
Персонаж: Девастатор
Вселенная: G1
Категория: джен
Количество: 5 фото
Рейтинг: G
Примечание: Зато сережки  Nueteki к нему идеально подошли! :3 Вот эти. Фотографом выступила  Verit! Спасибо ей. :3

Спойлер: повержен толпой детей, разумеется

Спойлер: повержен толпой детей, разумеется

@темы: G - PG-13, ОБЩАЯ выкладка, Фракция: ДЕСЕПТИКОНЫ, Битва Фракций-2019, Неформат

---

[/Melissa/]

Название: Грань преломления
Автор:  /Melissa/
Бета:  Levian
Размер: миди, 7 594 слова
Пейринг/Персонажи: Оптимус Прайм/Мегатрон, автоботы, десептиконы
Вселенная: TFP с примесью других
Категория: слэш
Жанр: drama, romance
Рейтинг: G
Краткое содержание: Праймы не участвуют в вечеринках. Праймы не сомневаются — и уж тем более не ищут поддержки. Права на ошибку, впрочем, у них всё равно нет.
Примечание: пост-канонная AU, сиквел к фикам «Зеркало», «Точка фокусировки»


Собрание Сената длилось уже пятый джоор. Наверняка большая часть рабочих Каонского центра связи уже закончила смену и перебралась с рабочих этажей на жилые, так что в полупустом корпусе сейчас остались считанные единицы. Однако даже если кто-то из дежурных связистов прошёл бы по коридору, он бы не услышал, как только что Старскрим до срыва вокалайзера надрывался, требуя выделить Айаконскому научному центру больше мощностей на эксперименты. Зал Сената был настолько защищён и изолирован от всех видов наблюдений, что Мегатрон мимолётно пожалел, что рядом нет Саундвейва — хотелось бы проверить, так ли эффективны меры безопасности автоботов. Словно кто-то и в самом деле осмелился бы им помешать?

Оба кресла по бокам от Мегатрона наконец-то были заняты. Справа сидел верный Онслот, слева — недавно вернувшийся Обсидиан, четвёртый и последний десептиконский сенатор. К его преданности и слишком тесным связям с нейтралами у Мегатрона имелись вопросы, но пока что он решил понаблюдать, как тот проявит себя. За Обсидианом расположилось двое нейтралов: неофициальный лидер Металхоук и беспрестанно оглядывающийся на него Фаствинг, два легкобронированных летуна, которые казались ещё тоньше и слабее, будучи зажатыми между «ставками» десептиконов и автоботов. Как Мегатрон возвышался над двумя своими сенаторами, так возвышался над Айронхайдом и Проулом Оптимус. И все разговоры Мегатрон вёл именно с Оптимусом.

Сенат лишь советует и участвует в обсуждении, принимают решение они с Праймом. Будь воля Мегатрона, все вопросы они бы обсуждали с соправителем наедине, не тратили бы время на то, чтобы собрать в одну комнату ответственных за ключевые отрасли мехов трёх городов. Однако их договор требовал равного участия всех фракций, так что Мегатрон терпел менее любимую им левую часть стола с нейтралами-летунами и с удовольствием ставил на место правую, где самым громким — на максимальном расстоянии от Мегатрона — был и оставался Старскрим. Как и в случае с Фаствингом, тонкокорпусного Старскрима он отказывался принимать всерьёз, особенно когда тот невольно прятался от взгляда Мегатрона за массивный корпус сидящего следом Скрэппера.

Опоздавшие на первое собрание, а потому так и оставшиеся рядом со Старскримом Скрэппер и Лонграймер (третий сенатор из нейтралов) чаще всего высказывались только по своим отраслям: строительной и металлургической. Они просто продолжали отстраивать Кибертрон, и, когда вопрос перераспределения энергонных поставок поднимался снова, Мегатрон принципиально не урезал их долю. Чем заодно подчёркивал свою власть, ведь даже после возвращения Оптимуса он удержал энергетическую отрасль в своих руках, оставив автоботам менее важные социальные.

После Лонграймера сидел Бамблби, которого почти скрывали массивные корпуса Ультры и Онслота, так что Мегатрон мог хотя бы не видеть это бесчестное ничтожество. Разведчик из команды Прайма считался председателем Сената, словно бы восстановленный вокалайзер добавляет процессорной ёмкости.

— …И последний вопрос на сегодня, — всё не замолкал Бамблби и, под бормотание с разных сторон, заглянул в датапад. Мегатрон усмехнулся: слабаки, выдержки которых не хватало даже на словесное поле боя. — Как обычно, состояние Колодца и ядра Кибертрона.

Небольшая сводка, сколько искр осело на поверхность Кибертрона и помещено медиками в защитное поле, а сколько покинули орбиту планеты, — и можно наконец отправляться на заправку. Так сложилось, что о состоянии Колодца и новых выплесках искр всегда отчитывался Прайм. Но сейчас Оптимус отчего-то не спешил начинать, а тяжело смотрел на собственные сомкнутые и лежащие на столе ладони. Наконец он, выпрямив плечи и ещё сильнее возвысившись над своими автоботами, окинул взглядом всех сидящих за столом:

— За прошедший с нашего последнего собрания период не зафиксировано ни одного всплеска искр. Есть основания полагать, что интервалы между всплесками будут увеличиваться, пока Колодец не вернётся в стазисное состояние.

— Колодец погаснет? — воскликнул Металхоук, хотя ещё клик назад был готов уйти в перезарядку прямо здесь. Да, он не раз высказывал протест по поводу излишне затянутых совещаний, но на его желания Мегатрон плевать хотел. Пока всё не будет решено, никто из зала Сената не уходит. Оптимус эту же мысль высказывал более вежливо: что каждый из согласившихся присутствовать здесь несёт ответственность перед остальным населением Кибертрона, а потому «некоторые личные неудобства» не должны помешать работе Сената.

— Это предположение. — Усталый вздох Оптимуса говорил сам за себя. — Проистекающее из него второе предположение заключается в том, что необходимо начинать выплавку протоформ для уже собранных искр. Когда процесс конструирования корпусов для имеющихся искр завершится, Колодец зажжётся снова, чтобы предоставить нам новую комбинацию всплесков для следующей линии кибертронцев.

— Но… если строить протоформы… — Начав невнятно, Скрэппер сам себя прервал и посмотрел на Лонграймера. Всё-таки Мегатрон ошибся, из главы конструктиконов, пусть на них и стояла отстройка Каона, вышел неважный сенатор. Но выбирать пока не из кого.

Как же он хотел, чтобы среди сенаторов десептиконской фракции был Саундвейв! Однако тот до сих пор пребывал в плену созданного органиками межпространственного измерения. Мегатрона немного грела мысль, что с автоботской стороны некоторые тоже не понимали, что делают на сенаторском посту. Тот же Айронхайд, мех чисто военной сборки, прямо говорил, что он здесь только ради Прайма, а так бы отдал кресло любому другому, кто захотел бы джоорами сидеть тут и чесать глоссой.

— На третьем собрании Сената было решено не строить протоформы, сэр, — с проскользнувшим сомнением сказал Ультра, — ввиду недостатка в должном объёме ряда горячих металлов.

— Я знаю, Ультра Магнус. Однако в возникших обстоятельствах мы должны пересмотреть то решение.

Когда Мегатрон хмыкнул, все присутствующие посмотрели на него, и Оптимус чуть склонил в неуловимо знакомом жесте голову, будто предлагал ему сразу на всё согласиться и закрыть этот вопрос. Словно речь не о десятках протоформ, а всего лишь о паре — «перебросить с одной графы энерготрат в другую» — килотонн энергона.

— Сенаторы, — сказал Мегатрон, — объявляю перерыв. Нам с соправителем нужно посовещаться.

— Перерыв? — Бамблби посмотрел на своего лидера и, когда тот кивнул, громко сказал: — Итак, господа сенаторы, перерыв на десять кликов. Далеко не расходитесь. Полагаю, никто не хочет остаться здесь на всю ночь.

Поднявшись одновременно с Оптимусом, Мегатрон направился следом за ним. Тот свернул в боковой коридор, но вместо того, чтобы войти в один из пустующих отсеков, прошёл к просторной террасе, которая была обнесена перилами, чтобы некоторые особо наглые летуны не использовали её вместо взлётной площадки.

Оптимус остановился у самого края, словно в последний момент вспомнил про ограждение.

— Это правда? То, что ты говорил о Колодце? — спросил Мегатрон, подходя ближе.

— Я так чувствую.

— А что ты ещё чувствуешь?

Отвернувшись и положив руку на перила, Оптимус смотрел куда-то вдаль, словно сквозь каонские здания пытался увидеть развалины лежащего к югу Алтигекса.

— Что я — или мы все — на грани величайшей ошибки.

Мегатрона не было на планете, когда Оптимус вернулся, он видел только запись. За Колодцем, оставшимся на окраине Алтигекса, приглядывали медики, они собирали данные и методично отмечали частоту выбросов новых искр, пытались увидеть, сколько искр, даже если те поднялись вверх, осталось на орбите Кибертрона, а сколько устремилось к другим мирам. Сам он тогда не особо интересовался Колодцем, полагая, что хватает более срочных дел, что важнее проконтролировать, чтобы всё ещё ищущие его заступничества десептиконы не были обделены в энергоне, чтобы никто из них не забыл, что именно рука Мегатрона запустила Омега-замок. А что до ушедших к колониям новых искр… Когда те обретут корпуса и через пару ворнов заявятся с желанием урвать кусок планеты-прародительницы и себе, их встретят уже не разрозненные горстки автоботов, потрёпанные отряды «Немезиса» и дикари-предаконы, а полноценная, боеспособная армия — ради этого Мегатрон решил остаться.

Ради этого, наверное, вернулся и Оптимус.

На том архивном видео медиков был зафиксирован вполне обычный выброс искр: экран залило многоцветным сиянием, пульсирующим слишком ярко, чтобы что-то рассмотреть. Но когда сияние померкло, ни одной искры в воздухе не было, словно все они ушли в высоту невероятно быстро или же ушли назад в Колодец. Легко было не заметить, что на земле вдоль дальней стороны ограждения появилась длинная, совершенно не различимая за металлической решёткой «тень». Честно сказать, Мегатрон тогда так и не решил, наказывать ли дежурных наблюдателей или смеяться, что никто почти два цикла не замечал возвращения Прайма.

— Может, величайшей победы? Подобные ощущения легко спутать: кому знать, Оптимус, как не тебе?

— Хотел бы я поверить в эту победу.

— Возможно, я смогу наполнить тебя своей уверенностью?

Он провёл ладонью по боковым стыкам брони Оптимуса, в которые по старой памяти так и тянуло погрузить когти поглубже, поддеть и рвануть на себя — выворотить гибкую пластину или хотя бы погнуть, чтобы помешать трансформации. Ладонь обняла корпус, перешла на брюшную броню; Мегатрон придвинулся ближе, на собственной грудной броне почувствовал нечёткие выбросы тепла от чужого корпуса и потянулся второй ладонью к манящим кромкам крыльев.

Оптимус повёл плечом и коротко посмотрел на него:

— Не здесь. Все открытые террасы под наблюдением.

— И с каких это пор?

Мегатрон бы с удовольствием скользнул ладонью ниже, однако холодный укол другого поля подсказывал, что Оптимус не шутит. И потому он просто остался стоять позади, выдерживая дистанцию между корпусами и обнимая его одной рукой. А если большим пальцем продолжал поглаживать косой боковой шов, хотя бы против этого Оптимус не возражал.

— Есть основания полагать, что не все из твоих последователей согласны с нашим договором. Проул ожидает, что…

— Проул? Твой бесчувственный до переглючности…

— Ты можешь доверять его аналитическому процессору.

— Позволь мне самому решить. К какому это такому выводу он пришёл, что изменение системы безопасности одного из ключевых зданий Каона прошло мимо меня? Мои верные десептиконы хотят погасить твою искру, чтобы власть осталась строго в моих руках?

Он обхватил корпус Прайма обеими руками и прижался грудью к его спине, наслаждаясь тёплым выдохом чужой вентиляции. Оптимус посмотрел через плечо и, чуть сместив центр тяжести, аккуратно оперся о Мегатрона.

— Ты проницателен как никогда. Велика вероятность, что наше сближение было инициировано тобой, чтобы усыпить мою бдительность.

— И ты так спокойно выдаёшь мне столь важную тайну?

— Я бы сам пошёл на процессорную проверку, если бы не проанализировал и не продолжал анализировать твои действия самолично, — мягко усмехнулся Оптимус и, развернувшись, позволил Мегатрону посмотреть себе в оптику. — Возможно, во мне говорит личная зинтересованность, но я не думаю, что ты имеешь отношение к заговору.

— И уже даже целому заговору?

— Так его назвал… Нам пора, — вдруг сказал Оптимус и поспешил отстраниться.

Проследив за его взглядом, Мегатрон увидел в глубине коридора почти сливающуюся с полумраком фигуру Проула. Выпуская Оптимуса из полуобъятья, он с ноткой раздражения отметил, что Проул так на них и смотрит. Только удостоверившись, что его командующий следует за ним, Проул скрылся за поворотом.

— Передатчики уже отменили? — проворчал Мегатрон и постарался не оскорбляться на явно замерцавшую неловкость в поле Оптимуса.

— Полагаю, — улыбнулся через плечо Оптимус, — он признал более чем эффективным легендарное молчание Саундвейва.

Однако когда они приблизились к залу совещаний, от искорок веселья в его поле ничего не осталось. Вернулась всё та же тяжело фонящая тревога, которую Оптимус, впрочем, привычно загнал под ровное, почти безжизненное спокойствие.

— Сенаторы, — вновь поприветствовал он собравшихся, а Мегатрон обратил внимание, что, пока часть сенаторов допивала малые порционные кубы и спешила вернуться от раздатчика энергона к своим местам, Айронхайд и Онслот почти с одинаковым мрачным выражением изучали что-то на своих датападах, а потом сначала один, а потом второй поспешили убрать те в субпространство.

Мегатрон с подозрением глянул на Онслота, но тот лишь почтительно склонил голову. Айронхайд же что-то неслышно сказал севшему на своё место Прайму, на что тот нахмурился и покачал головой.

— Итак, продолжаем, — звонко ударил обеими ладонями по столу Бамблби. — Колодец уходит в стазис, нам нужно строить протоформы. Начинаем обсуждение.

— Мы ещё не решили, действительно ли стоит начинать запуск строительства первой линии протоформ, — поправил его Ультра и перевёл взгляд на Оптимуса: — Со всем уважением, сэр.

— Ничего, Ультра Магнус, я понимаю, — кивнул тот. — Всё, что у меня есть, это моё и только моё предположение.

— И под «только твоим» предположением, — вкрадчиво начал Старскрим, сплетя пальцы рук перед своим лицом и поверх них глядя на Оптимуса, — имеется в виду… голос Праймаса?

— Я бы не назвал это голосом Праймаса, Старскрим. Скорее предчувствием.

Старскрим откинулся в кресле, высоко вскинув крылья:

— Что и требовалось доказать. Полагаю, нам нужно строить протоформы Если у Прайма есть предчувствие и оно не идёт в разрез с нашим курсом восстановления Кибертрона, — он с непонятным выражением покосился на Ультра Магнуса, — нам лучше его выполнить.

— А горячие металлы откуда взять? — развернулся к нему Скрэппер. — Это тебе не здание, где мы можем сплавлять всё со всем, хоть из полностью холодных металлов.

— А предчувствия от Праймаса насчёт разлива новых ртутных озёр нет? — раздалось слева от Мегатрона, и он стиснул зубы.

Только ради Оптимуса он позволил нейтралам иметь в Сенате сразу трёх представителей. Его устраивал худо-бедно справляющийся с центрами связи Фаствинг, его устраивал отлично разбирающийся в рудах Лонграймер, но Металхоуку он когда-нибудь помнёт его золотистые крылья, продемонстрирует, что только из милости тот вообще ступил на поверхность планеты. И пусть попробует тогда распустить фонящее насмешкой поле, которое долетало до Мегатрона даже сквозь Обсидиана. Не иначе как милосердной длани Праймаса нейтрал должен молиться, что та повредила навигационную систему «Рэйота» и команда Металхоука прибыла на Кибертрон уже после возвращения Оптимуса.

— Пока что нет. Полагаю, это слишком мелко для Праймаса и в наших силах справиться самим.

— В наших силах, как же, — фыркнул Металхоук и покачал головой. — Не многовато ли на этом вашем Возрождённом Кибертроне пустопородных отвалов?

Над столом повисла тишина.

— Допустим, мы найдём металлы… как-нибудь, — пожал плечами Айронхайд и покосился через Прайма на Проула. — Мы вообще способны построить протоформу? Медики справятся? Что у них с оборудованием?

Оптимус явно ждал этого вопроса.

— Рэтчет говорит, что у них почти готово пять протоформенных установок. Если потребуется, они смогут переделать несколько регенерационных камер с прибывших кораблей под дополнительные камеры сплавов.

Он вопросительно посмотрел на Металхоука, чего пересидевший войну непонятно где оплавок будто не заметил.

— А-а… Ладно, если у Рэтча всё под контролем, то отлично. А без ртути… вообще никак?

Мегатрон уже и сам собрался ответить, что нет, никак, именно ради ртути «Немезис» когда-то давно полворна висел над ничтожной жидкостной планетой в системе Айи, пока медицинские траулеры, ежециклово прочищая решётки фильтров от аборигенной полуразумной флоры, тянули и тянули ртуть с дна самых глубоких впадин местного океана.

Вдруг Лонграймер задумчиво кашлянул.

— Я тут кое-что вспомнил. По пути на Кибертрон мы обратили внимание на показания с Каррилта. Датчики «Альта» показали, что там большие залежи горячих металлов, и вроде бы ртуть тоже была. Это можно проверить в базах корабля. Мы тогда ещё обсуждали, стоит ли остановиться и изучить, но Согиза, наш капитан, в итоге решила, что задерживаться в системе Эннмилта небезопасно и лучше продолжить путь на Кибертрон, а…

— Система Эннмилта давно истощена, разве нет? — спросил Старскрим у Проула. Тот кивнул, с интересом поворачиваясь к нейтралу.

— Согласно нашим данным, ртутные озёра ушли в переработку одними из первых. — Проул посмотрел на Мегатрона, и он кивнул. Битвы за планету, изначально полную металла для протоформ, не были такими уж яростными, потому что к концу правления старого Сената там почти ничего не осталось, а холодные металлы проще оказалось собирать с других миров. А потом с исчезновением Всеискры исчезла и необходимость выплавки протоформ.

— Вот и решение, — усмехнулся Мегатрон, откидываясь на спинку кресла, и перевёл взгляд на Оптимуса: — Сколько нам нужно протоформ?

— Двести тридцать шесть.

— Так много?

— Ты хотел сказать: «Так мало»?

— И мы будем строить их все?

— Да. — Оптимус сжал губы. — Так быстро, как сумеем.

— Так быстро, как сумеем, — протянул Мегатрон. Что-то было не то, но он сидел слишком далеко от Оптимуса, чтобы чувствовать его поле, а Прайм явно что-то скрывал. И от ощущения вызова он невольно выпрямился в кресле, вновь обретая интерес к обсуждению. — А у тебя точно нет ещё одного предчувствия? Например, о том, чего хочет от новых искр Праймас?

Противостоять пропаганде автоботов и во время войны было сложно, но тогда он влёгкую отбрасывал мистическую часть Праймовской роли, пользуясь титулом Оптимуса как лишним рычагом привлечения сторонников: владеющий Матрицей созидания истинный Прайм не должен убивать, оцените же собственной оптикой диктаторскую натуру лидера автоботов, готового силой уничтожать всех, кто идёт против него!.. После двух пробуждений Юникрона привычное пренебрежение казалось неуместным.

Однако Оптимус будто услышал в его словах старую издёвку.

— Что ты имеешь в виду, Мегатрон?

— Только то, что спросил: как Праймас хочет, чтобы мы распорядились этими искрами? Если пульсация его пробуждённой искры долетела до металлических миров и это он дал нам снова доступ к металлам Каррилта и хочет, чтобы мы строили новые протоформы, у него, возможно, есть планы на эту молодую линию? На место этих мехов в нашем обществе.

Оптимус непонимающе посмотрел на него.

— Я дал указание социальному сектору провести анализ и предоставить данные о количестве требующихся специалистов в наиболее важных областях. Мои ожидания на количество возвращающихся мехов пока не оправдываются, ставшие частью нашего общества новые искры помогут укрепить связи между фракциями. Мы пойдём по программе Десяти шагов…

— Полной или сокращённой? — приподнялся со стула Старскрим, и Мегатрон прищурился, по новой оценивая Оптимуса. Решение уже принято? Даже если по позе наклонившегося вперёд Ультры было ясно, что один из ближайших офицеров Прайма тоже впервые об этом слышит?

— Полной, с некоторыми изменениями. Планируется восстановить институт менторства, однако нам в любом случае требуется переписать культурные блоки, чтобы новозажжённые лучше понимали общество, в котором будут активированы.

— Восьмой шаг. — Мегатрон взглядом указал Старскриму, чтобы тот не вмешивался. — Что вместо него?

— Вместо?

— Если вы всё равно местами переписываете код, будет ли что-то на Восьмом шаге вместо прошивок?

— Структура кода не меняется. И прошивки, естественно, останутся на Восьмом шаге, когда процессор достаточно стабилизирован. Новые искры должны быть интегрированы в общество, мы не можем просто зажечь их и бросить на произвол судьбы. Конечно, они получат навыки, которые помогут им лучше устроиться в нашем обществе.

— Мы раздаём функции?

Оптимус нахмурился и не спешил отвечать, словно только сейчас задумался об этом.

— Мы предоставляем варианты, — вмешался Проул. — Медицинский сектор посчитал возможным вложить в Восьмой шаг базовые функции четырёх видов прошивок, с потерей некоторых…

Мегатрон перескочил взглядом на Проула:

— Но варианты функций. Ограниченное число вариантов, так? Или хотите сказать, что медицинский сектор сумел изобрести чудо универсальной прошивки, которая сможет включить в себя все навыки возможных профессий?

Под его взглядом Оптимус устало вздохнул.

— Никакого чуда нет. Как и нет ни одного полноценно обученного медика, специализирующего на коде Десяти шагов. Я не специалист, но, насколько я понимаю, сократить количество строк эмоционально стабилизирующего кода, чтобы новозажжённые не получили сбоя процессора от краткого описания хода нашей войны, это уже достижение. Если ты считаешь нужным включить в число необходимых хотя бы одну творческую прошивку или предложишь алгоритм случайного выбора без слишком глубокой архитектуры, полагаю, медики с радостью тебя выслушают.

— Я бы и сам с радостью их выслушал, если бы был осведомлён, что они занимаются переписыванием активационного кода. Когда это вообще началось? Ровно тогда, когда мы решили консервировать новые искры в стабилизационной сети, а процесс подбора протоформ начать после того, как дождёмся большей части кораблей и сможем гарантировать, что энергона хватит всем?

— На что ты намекаешь, Мегатрон? Медики занимались этим с самого начала, когда стало ясно, что никто не собирается из-за недолеченных ранений уходить в дезактив или рвать топливопроводы меха противоположной фракции ради двух кубов энергона. Было бы неразумным полагать, что они не станут заранее думать, каким кодом начинять протоформы. Но сейчас у нас среди первоочередных задач — это решить, нет ли более удобного варианта добычи горячих металлов, чем экспедиция на Каррилт.

— Из того, что я слышу и в чём оказался пусть и с запозданием, но осведомлён, — усмехнулся Мегатрон, — как раз таки не из первоочередных, Оптимус.

— А что, по твоему мнению, более срочное?

— Понять, где проходит граница того, что хочет Праймас, и того, куда ведёшь нас ты, Оптимус Прайм. Стоит ли нам доверяться воле божества, которое настолько слабо, что ему требовалась наша помощь?

— Я не понимаю, к чему ты ведёшь… — пробормотал Оптимус. — Про планы Праймаса касательно новых искр ты упомянул первым, я ни разу не сказал, что моё предложение начинать процесс выплавки протоформ строится на чём-то большем, чем моё персональное мнение.

Ага, вот!

Он нащупал победу в этом споре, Оптимус же сам косвенно согласился со Старскримом про «голос Праймаса». И сейчас пытается снова сделать вид, что не продавил вопрос протоформ авторитетом Прайма? Нет уж, так не пойдёт.

— Но ты, Оптимус, дал нам основания полагать, что это всё-таки воля Праймаса!

— При чём тут Праймас? Нам, кибертронцам, дан шанс возродить нашу расу, Мегатрон. Мы сейчас говорим о горячих металлах и экспедиции на Каррилт, так что если ты пожелаешь вернуться к конструктивному обсуждению, я предлагаю тебе возглавить её. Твоя боевая мощь будет там как нигде полезна.

— А почему это не тебе?

Пока он ждал ответа, вдруг заметил, что Оптимус опустил взгляд и странным жестом коснулся левой руки, словно проверял поверхностные датчики и состояние брони. Наконец он поднял голову и снова посмотрел на Мегатрона.

— Я не могу покинуть Кибертрон, — сухо сказал он. — Моя искра погаснет вдали от искры планеты.

— Погаснет? — сказал Айронхайд.

— Что значит «погаснет»? — тоже не понял Бамблби, и взгляды остальных сенаторов из уставших стали тревожными.

Их округлившиеся и нервно меняющие фокусировку оптики развеселили бы Мегатрона, если бы прямо сейчас вместо веселья в нём не начала бурлить злость. Они с Оптимусом чуть ли не каждый третий цикл доходят до обмена кодами и коннектятся так, словно отрабатывают все ворны простоя интерфейс-систем, а Оптимус ни разу не соизволил поведать чуть больше о своих Праймовских секретах, которыми сейчас так запросто делится с как попало набранными «советниками».

— Моя искра осталась связана со Всеискрой. Есть основания полагать, что разрыв этой связи скажется на мне сильнее, чем на горниле Праймаса в Колодце.

— Рэтчет не нашёл в твоей искре ничего особенного, — сказал Мегатрон. — Я видел отчёты. Или твой верный медик посчитал нужным?..

— Если Рэтчет не нашёл, там ничего нет. Что не отменяет факта, что я чувствую эту связь. Что-то меняется, а нас до сих пор слишком мало, Мегатрон. Нам лучше поспешить с протоформами, но я сам не смогу в этом помочь. Пока что — не смогу.

— И Праймас сказал тебе это сам? Так и сказал, что ты превратишься в горку шлака, стоит кораблю набрать межзвёздную скорость и унести тебя с орбиты планеты?

— Нет. — Оптимус вновь нахмурился. Пальцы его дёрнулись, словно готовились уйти в трансформационные пазы, выпуская лезвие, а порыв вентиляции донёсся до Мегатрона через широкий стол: — Мегатрон… Прими моё слово, что если бы я считал для себя возможным покинуть Кибертрон, то во имя следующей линии кибертронцев отправился бы защищать экспедицию сам.

— Ты даёшь мне слово Прайма, Оптимус?

— Если ты настаиваешь, то, да, слово Прайма.

— Мне напомнить тебе, как часто громкие клятвы Праймов, пекущихся о благе всего Кибертрона, в итоге так и оставались лишь сотрясанием воздуха?

В точности как в множестве предыдущих словесных битв он залюбовался знакомым яростным возмущением во взгляде Оптимуса, почти ждал вспышки мощного поля, почти услышал щелчок боевой маски, но Оптимус сдержался и лишь до скрипа стиснул ладонь в кулак.

— Ещё один перерыв на сброс перегрева? — негромко сказал Старскрим, хотя и попытался выглядеть почтительно. Как часто бывало со Старскримом, его старания лишь подчеркнули двусмысленность предложения.

Мегатрон отвёл взгляд, переключаясь на сенаторов, в оптике половины которых мерцала опаска, смешанная с растерянностью. Мелкое подрагивание чужих полей чуть охладило его желание показать Оптимусу, насколько тот не прав, считая, что Мегатрон тут же ринется безоглядно выполнять все его приказы. Если Мегатрон хочет контролировать Сенат, он не должен показывать слабости. Впрочем, экспедиция лишний раз подчеркнёт его физическое превосходство как лидера, пока Прайм будет отсиживаться дома и считать мехов с прибывающих кораблей.

— Нет. Полагаю, сойдёмся на том, что я возглавляю отряд к системе Эннмилт, Прайм остаётся на Кибертроне.

Хмурый взгляд Оптимуса, в котором до сих пор сияло раздражение, он решил не замечать.

— Тогда решено. — Бамблби быстро отметил что-то в датападе. — На этом…

— Я не закончил, — улыбнулся Мегатрон. — Несмотря на моё планируемое отсутствие довожу до сведения Сената, что я и мой соправитель будем занимать отсек А7 второго жилого уровня Городского центра Каона, в связи с чем назначение отсека переводится из статуса общественного в жилой. Мои предыдущие комнаты на время переходного периода я оставляю за собой. — Он наконец посмотрел на Оптимуса и, продолжая говорить, так и не отводил от него взгляда: — Прошу простить меня, многоуважаемые сенаторы, что не внёс вопрос в повестку дня заранее, но считаю, что в возникших чрезвычайных обстоятельствах подобная мера укрепит достигнутые между фракциями десептиконов и автоботов договорённости и позволит избежать дальнейшего недопонимания между мной и моим равноправным соправителем, Оптимусом Праймом. Начинаем обсуждение?

— Обсуждение? — осторожно сказал Фаствинг, перескочив взглядом с Мегатрона на Бамблби.

Мегатрон пожал плечами:

— Как мы уже обсудили на одном из прошлых совещаний, раз всё, касающееся меня и Оптимуса, является важным для сохранения общественного порядка, стоит обсудить, насколько выгодным обществу станет наше полноискровое сближение.

Кто-то справа — не то Скрэппер, не то Лонграймер — присвистнул, Айронхайд вполголоса выругался, а Мегатрон открыто смотрел в оптику Прайма и ждал, отменит ли тому его хвалёная выдержка.

— Я благодарен, что ты принял мои доводы и обеспечишь успешность экспедиции, однако в остальном, Мегатрон, ты торопишь события. Наш договор не подразумевает необходимости дальнейшего сближения. В данный момент говорить о полном искровом слиянии преждевременно.

— У меня есть основания полагать… назовём это, м-м-м, «предчувствием»… что твоя искра, Оптимус, с радостью примет идею слияния. Причём именно со мной.

— Мы обсудим это позже. Наедине.

Он будто не замечал переглядываний и неспокойной дрожи полей вокруг, в то время как Мегатрон облачался в реакцию аудитории словно в броню, готовясь продолжать битву, готовясь доказать, что победителем остаётся именно он. Оптимус не захотел обсуждать с ним свои Праймовские предвидения — Мегатрон отвечает ему тем же оружием, ничего большего.

— Почему же не сейчас? Или Праймас высказался и против меня, что ты с такой готовностью ссылаешь меня с Кибертрона?

— Я тебя не ссылаю!

— Ты отправляешь меня шлак знает куда. Не свою команду, — махнул он ладонью в сторону Бамблби, — не своих автоботов, даже не Ультра Магнуса, а решаешь воспользоваться шансом и под сомнительным предлогом уводишь на неизвестно сколько декад с Кибертрона именно меня. Как ещё я могу это воспринимать?

— Ты хочешь правды, Мегатрон?

— Конечно, Оптимус, — оскалился он, тоже распрямляя плечи.

Тот выдохнул, на мгновение перефокусировал оптику и снова восстановил контакт их взглядов. Мегатрон невольно ухмыльнулся. Возможно, если бы взглядом можно было пробить броню, прямо сейчас он лежал бы с полувскрытой искрой.

— Потому что ты сумеешь добыть эти материалы. Потому что ни один пират не осмелится преградить путь кораблю, на котором будешь ты, половина галактики знает, что ты с равным наслаждением и равной безжалостностью гасишь искры и кибертронцев, и органиков. Одно твоё присутствие защитит тех, кто отправится добывать нам материал для протоформ. И мы достаточно с тобой интерфейсились, чтобы и я знал, что ты до сих пор сохранил шахтёрскую прошивку, что тоже будет не лишним. Стали ли мои доводы менее сомнительными?

А вот про прошивку он лучше бы не говорил. И без того унизительно получить звание цепного искроеда, которым Прайм хочет пугать жадных до наживы соседей.

— А так ли нужны, о Прайм, Кибертрону эти протоформы, ради которых ты подвергнешь рискованному и опасному соседству со мной своих лучших медиков и металлургов? Не планируешь ли ты сделать из них свою личную армию послушников? Отчего-то я не сомневаюсь, что в общемировой экскурс внутри Третьего шага уже намертво прописано, что именно ты возродил Колодец Всеискры, а потом и вовсе даже был удостоен перезажжения и…

Не успев договорить, он вздрогнул от полыхнувшего неровным всплеском поля. В ожидании скорой битвы броневые пластины сдвинулись в пазах и приготовились сомкнуться.

— Я не был зажжён вновь. Праймас вернул меня таким, каким я был до того, как опустился к самому ядру Кибертрона, без трансформации и обновления искры. Потому что моя функция, — губы Оптимуса дёрнулись, словно он произнёс грязнейшее из ругательств, и Мегатрона вдруг заворожила горечь в голосе, — Прайма ещё не выполнена. Кибертрон возрождён наполовину, искры перестали появляться, температура Колодца падает…

— Медики говорили, что скачки температуры остаются в пределах нормы. Это вовсе не значит, что следующий всплеск…

— Следующего всплеска может не быть! Считай это голосом Праймаса или сбоем моего процессора, но я так чувствую. Колодец засыпает.

— Ты сам сказал, что он засыпает, чтобы мы смогли позаботиться о протоформах для уже собранных искр! Запустим конструирование корпусов, раздадим эти ваши модифицированные прошивки, и Колодец проснётся снова. Ты же сам это сказал, Оптимус!

Он ждал ответа, о как он ждал ответа! Но Оптимус смотрел на стол перед собой, и даже отсюда было видно, как дрожит его стиснутый кулак. Наконец он выдохнул и поднял взгляд на Мегатрона.

— Я хочу оказаться неправым, Мегатрон. Хочу, чтобы мою искру перестало тянуть туда, обратно в Колодец. Потому что я не знаю, что ещё сделать, не знаю, почему я больше не слышу голосов прежних Праймов. Архивы храмов уничтожены до основания, твои войска позаботились об этом. Колодец не гас даже тогда, когда в него падали тела первых убитых в нашей войне, я не нахожу ответа, почему Всеискры не хватило, чтобы полностью пробудить его. Устраивает ли тебя такой ответ о моём всеобъемлющем понимании помыслов Праймаса? Если ты считаешь, что сделаешь лучше, или если тоже думаешь, что для обновления Колодца нужна смерть ещё одного Прайма от руки ещё одного Мегатронуса, действуй. — Под неверящим взглядом Мегатрона створки грудной брони раскрылись, и оттуда засияло лазурно-золотое сияние Матрицы, за которой собственная искра Оптимуса показалась бледным, забившимся в дальнюю стенку камеры искры огоньком. — Стань полновластным новым Праймом, забери Матрицу, ты ведь всегда так этого хотел. Тебе даже не нужно оружие, твои когти всё ещё при тебе. И никто не посмеет обвинить тебя в моём убийстве, потому что я сам на это соглашаюсь. — Он обвёл взглядом сенаторов: — Никто, это мой приказ. Займись возрождением Кибертрона, как ты хотел, когда под угрозой жизней трёх органических искрят, ставших друзьями моей команды, забирал у меня ключи к Омега-замку. Погаси мою искру, создай новый Колодец и, так и быть, выстрой на этом свою империю.

Поморщившись от не слишком лестного напоминания, Мегатрон смотрел, как нездорово пульсировала искра Оптимуса. Оптимус не лжёт, Оптимус ему не лжёт. Возможно, утаивает; возможно, даже без желания предать — но не лжёт.

— Оптимус… — ему казалось, что начал говорить он, но это заговорил Проул. Автобот смотрел на своего командующего, а по едва уловимому мерцанию статики в оптических линзах становилось ясно, что почти вся внутренняя энергия переброшена на аналитический подпроцессор.

Однако Оптимус будто не видел ни его, ни других сенаторов, он смотрел только на Мегатрона, а его всё так же немыслимо обнажённую искру почти накрывал нижний обод Матрицы, — и Мегатрон не мог отвести от той взгляда. Выходит, что синеватое сияние, которое он почти видел во время Оптимусовых перегрузок, это не искра, а, похоже, Матрица? Это она каждый раз тянулась к нему?

Когда он так и не нашёл слов, Оптимус хмыкнул; створки сомкнувшейся брони лязгнули. Но напоследок по залу будто прошёл выброс солнечного ветра, отчего все, включая и самого Мегатрона, вздрогнули.

— Если других предложений по восстановлению работы Колодца нет, считаю совещание Сената по этому вопросу оконченным. Мегатрон? Не возражаешь?

— Нет, — выдохнул он, перебарывая лихорадочную пульсацию систем, взбудораженных импульсом Матрицы.

Кивнув, Оптимус поднялся и просто направился к двери.

— Э-э… Тогда… расходимся, — не справился с пошедшим статикой вокалайзером Бамблби. Вместе с шипением сначала открывшейся, а потом закрывшейся двери в помещение будто вернулся воздух, и Мегатрон почти вручную заставил вентиляцию работать в нормальном, а не боевом режиме. — Объявляю собрание закрытым.

Одновременно с громким выдохом Скрэппера: «Я на такой шлак не подписывался», — и невнятным согласным бормотанием Лонграймера, Мегатрон поднялся и направился к двери. То ли от долгого сидения, то ли из-за энергетического импульса, то ли после недавнего переформатирования брони, но он будто не чувствовал ног. Тело казалось тяжёлым и несмазанным, и желание преследовать Прайма и продолжить словесную битву с каждым шагом немного стихало. Лучше поговорить с тем в начале ночного полуцикла, наедине.

За спиной начали подниматься из-за стола сенаторы, зазвучали приглушённые голоса, но никто его не окликнул — и Мегатрон нажал на панель управления. Ни в одной стороне длинного коридора, ни в другой — нигде не было видно узнаваемого издали красного корпуса.

***

Наконец он нашёл Оптимуса — в заправочной Сверва.

Болтливый автобот, держащий эту заправочную, изрядно Мегатрона раздражал, но именно его не затыкающийся вокалайзер привлекал в заправочную не только автоботов, но и нейтралов с десептиконами. Перезапуск Кибертронского общества лишь набирал ход. Если меху хватило процессорной мощности, чтобы пережить войну, он осознавал, что сейчас не меньше энергона ценилась и информация. Новости и слухи расходились и рождались именно в этой заправочной, ради них сюда заглядывали все новоприбывшие, здесь же легко вспыхивали склоки — и потому Оптимус считал необходимым время от времени присматривать за происходящим, даже если не вмешиваясь открыто, а просто напоминая о себе присутствием. Иногда Мегатрон считал допустимым составить ему компанию.

Когда Мегатрон вошёл внутрь и поискал взглядом, то увидел Оптимуса в одной из боковых, дальних от входа зон с редко занимаемыми высокими столами для крупноформатников. Как обычно, вроде бы со всеми, но чуть в стороне.

Если мехи оборачивались на звук его тяжёлых шагов, Мегатрон их не замечал. Он шёл к своей цели, он как чувствовал, что Оптимус в вечернее время цикла может оказаться где-нибудь в центре столицы. Потому что последнее время Прайм будто сознательно нарушал собственные привычки: с того самого ночного цикла после заседания, когда Мегатрон не застал его в личных комнатах и, откровенно сказать, так до сих пор и не знал, где тот был. Конечно, Мегатрон встречал его на рабочем уровне Городского центра два цикла назад и вчера, но в одном случае Оптимус спешил уехать к центру связи, а во втором — рядом были Ультра и Проул, от которых в сторону Мегатрона отчётливо фонило неприязнью. Так что оба раза Мегатрон оставил Прайма его делам.

Но если уж он, пролетая над центром Каона, заметил издали, как массивный транспортный альтмод Оптимуса заворачивает к заправочной, шанс упускать было бы глупо. До отлёта на Каррилт оставалось несколько циклов, их задерживали лишь проверки многочисленных систем «Немезиса», на что-то менее крупное и менее вооружённое Мегатрон не согласился.

Он остановился перед столом и ждал, когда Оптимус поднимет взгляд с датапада.

— Оптимус.

— Чего ты хочешь, Мегатрон?

— Поговорить?.. — Против его воли требование прозвучало вопросом.

Синяя оптика перефокусировалась, и Мегатрон, посчитав отсутствие ответа вполне себе разрешением, опустился на стул напротив, стараясь не задеть не сдвинувшихся ни на дюйм ног Оптимуса. Тот погасил экран датапада и положил его рядом с двумя потёртыми информационными чипами.

— Говори, — наконец сказал Оптимус. — Я слушаю.

С чего начать, Мегатрон не знал. Точнее, вариантов начала разговора было достаточно: от обвинения в укрывании данных до запроса статуса эмоциональных подсистем и предложения проверить их стабильность у Рэтчета. Ещё можно было предложить перенести этот разговор подальше от множества любопытно наблюдающих за ними оптик, но по враждебному взгляду Прайма становилось ясно, что идти навстречу Мегатрону он не станет.

Подумав, он решил начать с вопроса общих комнат. Ранее высказанную Оптимусом идею он знал и потому проявленная Мегатроном инициатива должна быть принята и оценена в полной мере. Так действительно будет удобно им обоим. В конце концов, после переходного периода Мегатрон в жесте истинно доброй воли сдаст свои личные комнаты в общий фонд, и у них получится ровно то, что предлагал ему Прайм.

Однако, не успел он озвучить своих мыслей, совсем рядом предупреждающе маякнуло чужое поле. Обернувшись, он увидел замершего в нескольких шагах от стола служащего заправочной, который смотрел на них снизу вверх, даже несмотря на то, что они сидели, а он стоял. На подносе у неизвестного меха, одного из помощников Сверва, имён которых он даже не утруждался спрашивать, не то что запоминать, стояло несколько разных кубов, но, стоило Мегатрону на них посмотреть, мех сделал полшага назад. Его синяя оптика перескочила с него на Оптимуса — и снова на Мегатрона.

— Да? — спросил Оптимус.

— Ваш з-заказ, сэр. — Заправщик поставил перед Оптимусом средний куб энергона и торопливо придвинул к нему небольшой пятигранный контейнер с фигурно сложенным твёрдым фиолетовым содержимым. — И подарок от нашей заправочной. Наша новинка среди десертов, сэр. Будем рады узнать ваше мнение, если вы сочтёте возможным его высказать. Это вспененный, а потом сформированный в кристаллы энергон средней заряженности, среди добавок марганец, теллур и литий, самую чуточку.

Оптимус кивнул:

— Хорошо. Благодарю.

— Если вам…

— Уйди, — повёл когтями Мегатрон. — Мы заняты.

Почти сразу Мегатрон пожалел о своей резкости: Оптимус глянул на него, а потеплевшее было во время разговора с заправщиком поле ожгло пронизывающим холодом. И идея завести беседу об общих комнатах отчего-то показалась неудачной и излишней. В его отсутствие Оптимус и сам разберётся, как перенести их жилые и рабочие зоны в общее пространство.

Он решил сразу перейти в наступление.

— Мне не нравится, что ты не сообщал мне информацию о Колодце.

— Все данные в открытом доступе.

— Но ты не рассказал мне о своих предвидениях.

— Были основания не рассказывать.

— Какие это?

Взяв куб, Оптимус пригасил оптику и ровными глотками начал поглощать содержимое.

Неужели из-за тех недовольных итогами мирного договора, голоса которых, конечно, звучали время от времени тут и там? Их же слишком мало, чтобы всерьёз считать это заговором! Мегатрон-то думал, что, позволяя каждому первому глюкопроцессорному шлакоеду высказывать самые нелестные в адрес их правления мнения, укрепляет тот самый принцип открытости. Выходило же будто наоборот: его нежелание ставить бывших десептиконов на место было воспринято как согласие с ними.

— Так какие же? — повторил он, не давая Оптимусу отмолчаться. — Если ты о несогласных с итогами нашей…

— Ты не любишь вспоминать, что я Прайм. Всё, что касается Колодца, контролирует Прайм.

— И Медицинский сектор!

Покачав в руке, словно проверяя на вес, что там нет энергона, Оптимус поставил пустой куб.

— И Медицинский сектор. Который, согласно нашей схеме разграничения полномочий, тоже под моей ответственностью. Если у тебя есть предложения по изменению сфер контроля, предлагаю тебе подождать до…

— Да не хочу я ждать, Прайм!.. Оптимус, — поспешил он исправиться, но поле Оптимуса так и осталось совершенно ровным. — Меня всё устраивает.

— Тогда чего ты хочешь?

— Открытости и честности? — Он и сам услышал, с каким сомнением прозвучало его предложение, так что не удивился, когда Оптимус лишь хмыкнул, придвинул к себе десерт и, сняв с бока контейнера скребок, зачерпнул кристаллизованную массу.

Подождав немного и удостоверившись, что Оптимус не стал давиться непривычно поданным топливом, Мегатрон потянулся через стол и зачерпнул из контейнера когтем. Недобрый взгляд он решил не замечать, ожидая, что, разозлившись, Прайм заодно растеряет хотя бы часть своего безграничного и безгранично раздражающего же самообладания и наконец скажет причину произошедшего в Сенате эмоционального сбоя.

Когда Мегатрон снова зачерпнул замороженный десерт когтем, Оптимус вновь не сказал ни слова. Довольно необычный энергон! Он таял от внутреннего тепла систем, ощутимо терял в объёме и потому лишь дразнил бак обещанием полной заправки. Вдобавок он стекал по топливоприёмнику довольно холодным, что вызывало ряд фоновых запросов, вплоть до пары сигналов фильтрационных систем, предупреждающих, что потребление такого топлива может навредить.

Прайм соизволил заговорить, когда Мегатрон потянулся ладонью через стол в третий раз:

— Ты хочешь честности. Зачем же она тебе?

— Чтобы мы были с тобой наравне, — охотно ответил Мегатрон, собирая глоссой с когтя порцию десерта. Вкус тоже был довольно приятным, чуть кисловатый от лития и в то же время сглаженный теллуром; а вот марганца он почти не чувствовал, тот явно добавили лишь ради цвета.

Неясно хмыкнув, Оптимус воткнул скребок в холодную массу и сдвинул контейнер на середину стола, ближе к Мегатрону.

— Я думал, что мы уже наравне. Однако я ошибался.

— То есть?

— Это ты мне ответь, Мегатрон. Если ты так хотел упиваться своим униженным положением в тени моего правления, зачем ты настоял на ранге соправителей, когда после капитуляции своих войск мог отправиться в добровольное изгнание? Никто бы тебя не преследовал.

Нерастопленный и слишком рано проглоченный ком энергона встал посреди топливопровода, пока Мегатрон смотрел на будто совершенно незнакомого меха перед собой.

— Что ты такое говоришь, Прайм!

— То, как я чувствую наше партнёрство. — Оптимус помолчал, растапливая на глоссе следующую порцию. — Ты открыл мне оптику, я тебе за это благодарен.

— Я вовсе не это имел в виду, — пробормотал Мегатрон, стискивая зубы.

— Неужели? И ты снова назвал меня Праймом, я ценю, что ты тоже не даёшь мне забыть, что я Прайм.

Он странно усмехнулся, но что бы ни хотел сказать дальше, рядом с ними снова маякнуло поле заправщика. Тот завернул к их столу, убрал из-под руки Оптимуса пустой куб и уже отошёл в сторону основного зала, как вдруг развернулся к Мегатрону и сделал пару шагов обратно.

— Если вам понравилось, сэр, — он указал нервно мерцающим взглядом на полупустой контейнер с десертом, который сейчас стоял ближе к Мегатрону, — мы почтём за честь угостить и вас тоже. Также в нашем меню есть…

— Кто сказал, что мне понравилось? — оскалился Мегатрон, подумывая, стоит ли припечатать обращением «автобот», потому что такая синяя и испуганная оптика могла быть только у автобота, даже если ни следа инсигнии он не увидел.

— Но вы же…

— Ему понравилось, — непререкаемо сказал Оптимус, на что привыкший к такому тону на поле боя Мегатрон лишь вскинул бровь, а «автобот» пробормотал что-то и поспешил уйти.

Проводив взглядом заправщика, Мегатрон заметил, что добрая треть мехов в заправочной открыто смотрит в их сторону. Между их столом и ближайшими сидящими мехами оставалось два пустых стола, к тому же в общем шуме заправочной их не должны подслушать, но если разговор будет продолжаться в этом ключе… Да и последнее его восклицание, когда он назвал Оптимуса Праймом, могло оказаться излишне громким.

— Мне кажется, нам лучше продолжить этот разговор наедине, — сказал он. Зная натуру Прайма, в согласии он не сомневался и уже предвкушал, чем и как сумеет «разморозить» его вдали от взглядов назойливых мехов всех фракций.

— Излишне. Я понял твою позицию.

Явно не согласие, но…

— Зайдёшь ко мне сегодня? — не уступил Мегатрон и, увидев, как еле уловимо сдвинулись брови, поспешил добавить: — Или я к тебе?

— Не лучшая мысль. Я буду занят, тебе тоже есть чем заняться. — Он взвешивал каждое слово, словно то было хрупким кристаллом замороженного энергона, и Мегатрон сжал клыки, зная, что Оптимус прав. Если им нужны горячие металлы, если за ними придётся лететь через относительно спокойные, но всё же три галактических сектора, ему тоже надо успеть восстановить все боевые модули.

— Не суди за меня.

Но Оптимус ему не ответил. Его внимание привлекла вошедшая группа из четырёх колёсных среднеформатников с двумя автоботскими и двумя десептиконскими инсигниями. Что бы ни показывала интерфейсная статистика, прошивка архивиста должна была в каком-то виде у Оптимуса остаться, он всё так же любил наблюдать: за своими автоботами, за до сих пор побаивающимися его десептиконами, за смутно недолюбливающими, равнодушными к его персоне, а порой и обожествляющими его нейтралами. Когда Прайм общался с последними, Мегатрон едва скрывал раздражение. Оптимус всегда был терпелив, рано или поздно, сколько бы вопросов о несправедливостях войны и неравноценности прощения ему ни задавали, сводил беседу к одной и той же идее взаимного сотрудничества. Он не уставал пояснять, что без воли всех жителей Кибертрона, неважно, Праймы те или обычные мехи, Кибертрон не возродится, что им всем ещё долго предстоит исправлять ошибки прошлого. Лгал ли Оптимус и в том, что Кибертрон вообще можно возродить? Точнее, утаивал ли он свои сомнения и от самых преданных фанатиков?

Они продолжали молча сидеть. Оптимус взял датапад, но больше поглядывал на мехов в зале. Когда заправщик всё-таки принёс на их стол ещё один такой же десерт, взгляд Мегатрона, видимо, был достаточно выразителен, чтобы мех ушёл без лишней болтовни. Но сам Мегатрон уже был сыт: и этим лживым, ненасыщающим энергоном, и этим тягостным молчанием. Когда Оптимус забрал с центра стола контейнер со своим десертом и, наклонив, начал собирать скребком самый нижний, уже превратившийся в текучую массу слой, Мегатрон выдохнул и стиснул пальцами выступ коленной брони: лишь бы не вырвать этот шлаков десерт из-под взгляда Оптимуса.

— Когда мы заключали договор… — Он привлёк внимание Оптимуса и посчитал это победой, даже если во взгляде проскользнула досада. — Когда мы заключали договор, ты задал вопрос, на который я тогда не ответил: верим ли мы, что сумеем построим прочный мир, когда сорок тысяч ворнов только и пытались погасить искры друг друга? Но мог ли ты поверить ещё полворна назад, что мы будем сидеть здесь вместе? Не недооценивай ни меня, ни себя, Оптимус. Мы поглощаем энергон из одного куба. Ни один из нас: ни ты, ни я — не боится, что другой подольёт ему кислоты, ни один не тянется за оружием и не пытается начать битву до дезактива…

— К чему ты клонишь, Мегатрон?

— Я не хочу, чтобы ты что-либо скрывал от меня. Иначе наш Кибертрон не будет возрождён.

— Ты «не хочешь»? — улыбнулся Оптимус. — «Наш» Кибертрон? Не забывай, я Прайм, Праймы славятся тем, что никогда не отдают того, что попало в их руки, и тем более не считаются с чужими желаниями. Не недооценивай меня.

И хотя улыбка Оптимуса казалась доброжелательной и почти нежной, одной из тех редких улыбок, которые Мегатрон любил подмечать после хорошего коннекта, когда один разгорячённый корпус всей тяжестью брони устало и подавляюще накрывал другой, а обе их вентсистемы гнали по магистралям не столько воздух, сколько чужой сбрасываемый жар, — по нейроцепям пробежала неясная дрожь. Словно перед боем с совершенно неизвестным противником, когда одновременно запускались базовые модули и для боевых протоколов, и для системы энергосбережения. Нападать — или уклоняться. Мегатрону не привыкать делать выбор, и чаще всего он выбирал нападать. Но сейчас он почему-то не мог решиться, не мог оценить весомости неясной угрозы Оптимуса, если то и в самом деле была угроза.

— Я… — В вокалайзере запершило помехами, и под заинтересованным ровным взглядом Мегатрон не нашёлся с ответом. А перед оптикой возникло изображение той самой проклятой реликвии, сияющей синим пламенем в груди Прайма.

«Я не смогу тебя убить», — подумал вдруг он, и едва справился с новым всплеском статики.

— Если это всё, о чём ты хотел побеседовать, мне пора уходить. — Словно ничего не заметив, Оптимус отодвинул в сторону пустой контейнер, спокойно убрал в субкарман датапад и чипы и встал: — Приятной заправки, Мегатрон.

— Оптимус…

Тот уже прошёл ему за спину, но обернулся и прервал шаг, однако лишь качнул в итоге головой и сжал ладонью внешний шип плечевой брони Мегатрона. Даже внешней бронёй ощущалось, какая рука холодная.

— Я буду ждать твоего возвращения. — В поле Оптимуса ничего не отразилось, но в выражении лица, пусть смотреть снизу оказалось неудобно и непривычно, вроде бы читалось примирение.

И хотя только что Мегатрон собирался спросить, какие у Оптимуса планы на оставшуюся часть цикла, чтобы всё-таки закончить этот разговор подальше от слишком интересующихся их делами мехов, он удержался и только кивнул в ответ. Оптимус, перекинувшись с одним из посетителей парой слов, вышел. Мегатрон проводил его взглядом и сквозь окно пронаблюдал, как он, трансформировавшись, едет в сторону Городского центра. Едет по земле, не летит. Поморщившись, Мегатрон отвернулся назад к столу, к нетронутому и уже начавшему подтаивать десерту.

Задумчиво постукивая когтями по столу, он размышлял, стоит ли пытаться подстроить ещё одну случайную встречу в коридорах Центра. Посмотреть расписание Прайма проще всего, вряд ли он проверяет, кто и когда из имеющих доступ мехов запрашивает его данные. Или лучше дать ему остыть, не загонять Прайма в угол? Не для того он…

Вдруг взгляд Мегатрона упал на рекламное табло, больше не скрытое широким плечом Оптимуса. Под одной из крупных мигающих надписей он увидел изображение и невольно сравнил с десертом перед собой: такая же структура и цвет, даже пятигранная форма контейнера в точности такая же. «Влюблённый фиолетовый».

Рядом, справедливости ради, изображался такой же формы контейнер с цвета автоботского знака «Беззаветным алым», но Мегатрон снова вернулся взглядом к собственному десерту и к пустому контейнеру, оставленному Оптимусом. Оглядев зал, он увидел, что заправщик-автобот протирает пустые кубы за стойкой. Заметив его взгляд, тот занервничал и посмотрел через плечо на дверь в подсобку, где явно разгружали бочки с энергоном. Усмехнувшись, Мегатрон поднялся на ноги.

Подхватив нетронутый десерт, он направился к дверям и, не глядя и не проверяя, чья инсигния у меха на груди, поставил контейнер на ближайший столик, перед желтовато-зелёным мехом с исцарапанной и пыльной бронёй. Перебросив на инфоканал заправочной указанный на рекламном экране тридцать один шаникс, он двинулся в сторону Медицинского центра: заняты медики или нет, он не потерпит отказа. Чем раньше он подготовится к экспедиции на Каррилт, тем быстрее вернётся.

Он не принимает подачек, а завоёвывает всё сам.


______________________________

Примечание автора: вдохновением тексту послужило название реально существующего мороженого "Влюблённый фиолетовый" из репортажа про какое-то азиатское кафе.

@темы: Глава 7, G - PG-13, Фракция: АВТОБОТЫ, ГЛАВЫ, Текст

---

[Lord Galvatron]

Название: А вам уже ничего не поможет
Автор: Lord Galvatron
Форма:фотосет, 6 фото
Персонаж: Немезис Прайм
Вселенная: Беймуви
Рейтинг: PG-13
Категория: джен

@темы: Визуал, G - PG-13, ОБЩАЯ выкладка, Фракция: ДЕСЕПТИКОНЫ, Битва Фракций-2019

---

[Lord Galvatron]

Под занавес битвы додаю автоботами

Название: Лидер никогда не суетится
Автор: Lord Galvatron
Форма:фотосет, 9 фото
Персонаж: Оптимус Прайм
Вселенная: G1
Рейтинг: PG-13
Категория: джен

@темы: Визуал, G - PG-13, ОБЩАЯ выкладка, Фракция: ДЕСЕПТИКОНЫ, Битва Фракций-2019

---

[Diana Vert]

Не на серьезных щах ни в коем разе, но...)))

Название: Теория и практика
Автор: Diana Vert
Размер: миди, 4212 слова
Пейринг: Рэтчет/

спойлер

Дрифт
Вселенная: IDW AU
Категория: вот черт ногу сломит тут
Жанр: половое исследование
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Рэтчет соорудил себе новый голоаватар и тестирует с недюжинным исследовательским запалом.
Примечания: Технология голоаватара – это какой-то факин мэджик, потому что кибертронцы с их помощью могут набухаться! А иногда сквозь них можно руку просунуть… Короче, не найдено никаких причин, по которым нельзя было бы трахаться голоаватарами.
А еще: эксперименты с полом и гендером, человеческие половые органы в разных сочетаниях и немного пьяный, но добровольный секс. Не то ксенофилия, не то нет. Увидеть можно и гет, и слеш, и фемслеш. Я умываю руки.

***

Периодически Рэтчет косилась на свое отражение в отполированной поверхности стола. Пластик искажал черты, поэтому был ненадежным доказательством того, что все в порядке. На всякий случай она поправляла волосы – длинные темно-красные пряди с пробивающейся сединой. Возможно, сочетание цветов – не лучший выбор, но у людей ничего не бывает строго одного оттенка. Ни кожа, ни волосы, ни внутренние поверхности. Все – где-то светлее, где-то темнее. Иногда люди даже подкрашиваются, усугубляя контраст, если им хочется. Ну, а Рэтчет нравились рядом красный и белый. Она считала, что ей идет.
Перед прилетом на Гедонию Рэтчет прописала автоматическое переключение на женский род для речи и мыслительных процессов. В большинстве человеческих языков к Рэтчет бы обращались как к мужчине, и определенные привычки уже сложились, так что она подстраховалась, хотя проблем не предвидела. Собственно, она с ними и не столкнулась. Программирование позволяло достичь единства формы и содержания даже в мыслях.
К голоаватарам Рэтчет привыкла во время военных действий на Земле, вернее, к одному конкретному. А это – новый вариант, созданный для посещения Гедонии, чтобы бывшие боевые товарищи ненароком не узнали. Кибертронцы здесь часто бродили под прикрытием, но большинство маскировок с Рэтчет не прокатывали. Мехи-завсегдатаи местных баров использовали одну и ту же проекцию, так что если в клуб при космопорте (куда неорганикам вообще-то нельзя) заглянут Блюстрик или Санстрикер, она сразу поймет.
Рэтчет хотела провести вечер в компании представителей других видов, не привлекая внимания. А заодно применила к созданию голоаватара знания о людях, которые за годы на Земле стали куда глубже, чем когда они только прилетели туда. Предыдущий аватар обретал детализацию постепенно. Этот Рэтчет с самого начала запрограммировала идеальным. Она пришла в клуб средних лет женщиной, невысокой, в самой обыкновенной одежде космических путешественников – светлой куртке, брюках со встроенной защитой суставов, красной рубашке. С широким незагорелым лицом без косметики, как у многих, кому не хватает времени на ежедневную подкраску, и короткими ногтями, правда, идеально чистыми – хотя люди редко бывают идеально чистыми.
Еще люди до сих пор оставались редко встречающимся в галактике видом. Они уже освоили космос, но пока осторожничали с контактами. Зато их занесли в список безобидных другие, более опытные и мощнее вооруженные народы. Поэтому Рэтчет считала свой голоаватар идеальным прикрытием для спокойного общения с кем угодно. Так-то она не была большой умелицей заводить друзей или начинать разговоры, но ей нравилось наблюдать, подмечать мелочи, а уж сложится разговор или нет – не так важно. Главное, чтобы без повышенных тонов и лишнего стресса – этого и на «Лост Лайте» хватало.
В клубе землян было немного. Экипаж пары кораблей, редкие авантюристы-одиночки – и она. Она не придумала себе особенной легенды, так что даже не врала, когда говорила, что служит медиком на корабле. Людям и так было ясно, что собеседница работает на алиенов, а остальных мультивидовой командой не удивишь.
Рэтчет собиралась провести время чинно и спокойно: получая новую информацию и имитируя потребление напитков. Голоматерия неплохо впитывала при желании – даже эффект ощущался, по крайней мере, у проапгрейженной модели аватара. Контакты с другими видами Рэтчет считала важной частью образования, упущенной в прошлом из-за долгой войны. Она наверстывала то, что не успела, пока ее собственный вид сосредоточился на самоуничтожении.
Она нашла общие темы для разговора с антилланским законником (с которым вряд ли удалось бы пообщаться в обличии кибертронца, когда-то они воевали), одной игривой элонианкой и заводчиком с Йоты, который пытался продать ему в качестве питомцев какие-то пушистые комочки – розовые, серые и желтые. Рэтчет просканировала их украдкой, обнаружила, что каждый комочек готов в ближайшие несколько часов разродиться еще десятком, и решила, что атаку клубками концентрированного умиления «Лост Лайт» не выдержит.
Словом, она вообще не могла представить, что закончит вечер в постели с мальчиком лет двадцати.

***

Он был бледным, как все космические путешественники, темноволосым и с завораживающей симметрией лица. Улыбался так, что уши – чуть заостренные и оттопыренные – двигались. Он пришел в компании других органиков, не людей, и Рэтчет подумала, что он часть их команды, хотя и одет иначе – в короткую белую накидку на запах поверх напоминающих шаровары брюк.
Некоторое время он кидал взгляды на Рэтчет от стойки, потом подошел, предложил выпить… болтал он какую-то невероятную ерунду про призраков. Голос у него был звонкий, приятный, и Рэтчет слушала. Ерунда – тоже часть культурного фона Галактики, о котором кибертронцы знают очень мало. Им обычно своей хватает.
Юноша не называл своего имени. Он просто трепался, расспрашивал о приключениях, внимательно слушал рассказы. Рэтчет постепенно даже перестала опасаться, что чем-то выдаст свое прикрытие. Взгляд у юноши был мечтательный… и яркие голубые глаза – кажется, нетипичные для его антропологического типа, но Рэтчет допускала разные причуды человеческой генетики.
Они явно заинтересовали друг друга. Как-то само собой вышло, что они сели поближе, а потом он положил Рэтчет руку на колено.
В своем нынешнем образе Рэтчет годилась ему в матери, но у них все равно дошло до поцелуя. От юноши немного пахло машинным маслом. Когда Рэтчет, оторвавшись от его губ, первым делом сообщила именно это, он сказал, что механик, и покраснел до кончиков ушей.
– Ты похожа на одного моего друга… – признался он. – Звучит нелепо, прости. Впрочем, знаешь, космос – это же место для экспериментов, да?
Для экспериментов он мог бы найти кого-то более необычного, чем средних лет женщина его же вида, которая пила некрепкие коктейли, сидя в потрепанной куртке подальше от барной стойки. Но в своих намерениях был уверен.
Он тоже пил, но не был критически пьян, хотя говорил сумбурно. А еще он все время теребил руки Рэтчет. Зажимал их в ладонях, проталкивал свои пальцы между ее, перебирал их. С каждой секундой давление на кожу становилось все сильнее и… приятнее. Все-таки Рэтчет получала анализ всех ощущений. Похоже, это невербальное выражение страсти и намерений перейти к другому уровню общения.
– Ты очень милый, но нам не стоит, – Рэтчет спроецировала ответную улыбку. Не слишком широкую, она ведь не насмехалась над ним, но и не смущенную тоже, потому что смущаться точно было нечего.
– Пожалуйста! – пробормотал он. – Я улечу, ты улетишь… у нас просто будет классное воспоминание, а?
Его мотивация звучало обыденно для бывалых путешественников, но не для юных мальчишек. Рэтчет не могла избавиться от странного ощущения, которое испытываешь только рядом с существами, живущими меньше, чем твои прокладки на насосе.
Она в прошлом касалась людей – в том числе будучи голоматериальной проекцией. Чувствовала их тепло и хрупкость. Помогала им восстанавливаться, если это было в ее силах – люди все-таки куда хрупче, и некоторые их повреждения необратимы. Но никогда не сосредотачивалась на том, каковы эти ощущения. Приятные ли они. А сейчас, когда ее руку смущенно мяли, она почему-то всерьез размышляла о… как он выразился? Об эксперименте?
Рэтчет и правда никогда не рисковала устраивать голоаватару испытания подобного рода. Она атаковала через него врагов электрическими разрядами и даже напивалась человеческим алкоголем, но… не занималась сексом. Когда автоботы прятались на Земле, было не до того.
Выдержит ли голоаватар такой стресс-тест? Сексуальное взаимодействие – это большое напряжение для мышц и в то же время, как и в случае интерфейса, потеря контроля над мыслями. Может статься, что воспоминания останутся не классные, а исполненные неловкости. Это если случайно не ударить партнера током или не исчезнуть под ним на пике экстаза.
– Если ты не хочешь, то давай хотя бы посидим еще, – заметив ее размышления, добавил юноша. – Мне в любом случае очень приятно… ну, с тобой.
Она кивнула. Он сполз по дивану ниже, чтобы примостить голову у нее на плече, как будто они были давними и очень близкими друзьями, а не незнакомыми мужчиной и женщиной, оказавшимися за сотни парсеков от родной планеты. Ощущения голоматерия передавала на высшем уровне – его взлохмаченные волосы щекотали шею, например. Он дышал рядом, а она слышала это так четко, будто он был в ее салоне. Вид у него был не огорченный, а безмятежный, наверное, поэтому ей захотелось высвободить руку и погладить его подбородок. Он умудрился поцеловать палец и вздохнул.
– Я люблю смотреть на путешественников, – принялся он говорить, потому что, судя по всему, не умел держать язык за зубами. – Из разных миров. Я все время думаю… кто они, что их сюда привело. Именно сюда. Именно в этот день. Возможно, это покажется тебе смешным, но я верю в судьбу и в то, что у каждого есть своя…
Рэтчет коротко засмеялась и зажала ему рот ладонью:
– Ты замолчишь, если я скажу «да»?
Тот просиял и закивал.
Рэтчет считала невероятной подлостью сближаться с кем-то, не обозначив, что она – на самом деле не человеческая женщина. И даже не органик. Каково парню будет потом выяснить, что он занялся сексом с машиной? Можно сохранить все в тайне, но это тоже бесчестно…
– Я не та, за кого себя выдаю, – начала она, собираясь сказать правду. Если он обидится или смутится – она извинится и уйдет, а если для него не впервой встречать кибертронцев в маскировке, они вместе посмеются над ситуацией. Может, получится снять напряжение, которое она уже начала ощущать как… требование разрядки.
Но юноша остановил Рэтчет, торопливо замотав головой:
– Нет-нет-нет! Я не хочу знать! – он поймал ее кисть снова и поцеловал. У нее была мягкая, не очень похожая на руки хирурга ладонь. Скорее, как у детского терапевта, если уж проводить аналогии с земными медиками. – Потому что тогда я должен буду рассказать о себе правду, а я не готов!
– Тебя не смущает, что ты ничего обо мне не знаешь? – она подняла брови.
– Я открыт всему! – пылко сообщил он.
Ах, да, он же фаталист. Что ж, это, наверное, не самый неприятный фатум.

***

В комнате, которую они сняли, из мебели стояла только кровать. Зато никаких сомнений, почему тут почасовая оплата – никому надолго эти номера не нужны.
Рэтчет все еще не верила, что согласилась. Она имела представление о процессе, но не о… культурно-этической надстройке. У интерфейса был социально-психологический контекст. У секса – тоже должен быть. Кибертронцев с землянами в целом роднит понимание интимности. Близости и доверия, без которого сложно представить удовольствие. Она не знала, как доверять этому мальчишке, но ей нравилось что-то неуловимое в нем…
Может, симметрия лица – редкая, почти невозможная для людей. Может, худоба, делавшая его… как будто тверже, например, ее голоаватара. Он не выглядел болезненно костлявым, она успела прощупать мышцы на руках, пока они обнимались внизу, и отметить сильные икры, пока он взбегал вперед нее по лестнице. Но талия была очень узкой, а ребра чувствовались через одежду. Еще у него были высокие скулы и острый подбородок. И все равно при этом фигура отдавала женственностью, как будто весь жир, который он сумел нарастить, ушел в бедра.
Она ничего не могла поделать с желанием помять их пальцами, оставить красноватый укус на тонкой шее и проверить, насколько хорошо работает ее имитация человеческого организма, когда он подключится… то есть, войдет. Но казалось неправильным отдаваться похоти вот так, с порога. Она села на край кровати, ближе к подушкам, откинулась назад, опираясь на них.
Юноша помялся на месте и спросил, вернее, попросил:
– Закроешь глаза?
– Хорошо, – согласилась Рэтчет, подумав, что – как ни забавно – у этого двадцатилетнего человека опыта должно быть всяко побольше, чем у кибертронца, которому много миллионов лет.
Она почувствовала, как матрас накреняется. Руки легли ей на плечи, отталкивая к стене, колено вжалось между ног – острое, твердое… Теперь пахло не только машинным маслом, но и алкоголем тоже. Они снова целовались. Он не очень уверенно спустил ладони на грудь, сжал ее с жадным выдохом, приподнял, стараясь полностью обхватить сквозь рубашку.
Рэтчет вспомнила, что женщины помимо верхней одежды носят еще всякие поддерживающие конструкции, но она не считала это обязательным, поэтому голоаватару белья не выдала. А может, зря? Он подумает, что что-то не так, если она не будет соответствовать его представлениям о земных женщинах? Ну, она же пыталась предупредить!..
Не похоже, что его волновало, есть ли что-то под рубашкой. Он вообще не тянулся снимать с нее одежду. И хорошо. Рэтчет не хотела бы раздеваться: отделение голоматерии, поддержание иллюзии – все это непросто. А вот расстегнутую пуговицу можно потерпеть.
– Иди сюда, – она потянула юношу к себе, усаживая на колени.
Она-то крупнее, пусть останется сверху. В том числе и потому, что контроль над весом голоаватара – часть сложной программы массшифтинга, и если запутаться в расчетах… а она может запутаться! Она не идеальная разведчица, наоборот, она детализировала процессы, чтобы они максимально соответствовали оригинальному виду, а значит, может потерять голову во время секса. Вдруг она его раздавит?
На ощупь она обнаружила, что на юноше одежды уже нет. Совсем, судя по всему. Когда он успел?
Его кожа была прохладной, немного шершавой. Когда Рэтчет провела по позвонкам вниз и остановилась у копчика, он задрожал. Сложно было удержаться и не погладить – в ответ он крепко обхватил ее ногами. Рэтчет отчетливо представила, как именно внутри двигаются бедренные суставы, когда он толкает таз вперед, а спину отклоняет назад. Строение скелета само всплыло в памяти – нужно учитывать его, чтобы не вывернуть ему случайно руку.
Рэтчет тоже ерзала под ним, устраиваясь так, чтобы шов на брюках потирал чувствительную зону над клитором. Это, видимо, и есть прелюдия перед человеческим сексом. Трогать друг друга. Целоваться. Смешивать слюну, пот, все эти многочисленные жидкости, которые органики выделяют… и снова трогать. Столько чувствительных зон – она и не задумывалась, что некоторые активируются только иногда, когда программировала физиологическую чувствительность. Она опиралась на медицинские данные, потому что нервные окончания должны реагировать на температуру и давление, а мышцы сокращаться, а кожа – краснеть… чтобы все выглядело естественно.
У нее был идеальный голоаватар. И пусть его реакции согласуются с человеческими паттернами поведения, кибертронцу, припарковавшемуся на улице в стороне от бара, ощущения передавались, пусть и в конвертированном виде. Рэтчет-в-подворотне не мог физически ребутнуться, и не стал бы, но на подпрограммном уровне уже изрядно разогрелся.
Юноша пыхтел и постанывал, изредка отрывался от ее губ, чтобы вдохнуть или поцеловать в лоб, смешно тычась при этом в нос острым подбородком, снова и снова втирался в ее подающийся навстречу пах, и, в общем-то, было приятно, хотя и не похоже на то, что Рэтчет ожидала.
А терпение уходило. Ей уже не терпелось опробовать функции, к которым она никогда не обращалась. Стараясь помягче подтолкнуть его к более решительным действиям, Рэтчет положила ладони ему на грудь, провела по ребрам, нашарила соски и потрепала подушечками больших пальцев. Юноша тотчас выгнулся, подставляя шею, выступающий кадык и острые ключицы… Рэтчет целовала вслепую, медленно опуская руки вниз, к коротким жестким волосам и…
Стоп.
Она открыла глаза – они удивленно распахнулись, и она ничего не смогла поделать. Она неуверенно вжала ладонь в горячие складки половых губ, которые нащупала… там, где вообще-то совершенно не то ожидала обнаружить. Пальцы мгновенно оказались все в естественной смазке.
Юноша испуганно взглянул на нее, обескураженный ее замешательством:
– Чт-то-то не так?
У землян, по данным Рэтчет, было два биологических пола, обладавших конкретными признаками. У разумных землян, не у животных видов – у каких-нибудь слизней границы были более зыбкими. Любая закономерность подразумевает исключения, но в практике Рэтчет люди чаще всего соответствовали чему-то одному. Но – что она могла узнать о жителях целой планеты за каких-то двадцать лет? Мало ли!
И не смущать же паренька – он явно разволновался. Рэтчет взяла его руку и уверенно положила себе между ног.
– Ну, почему нет, – пробормотала она себе под нос, чаще двигая пальцами, пока еще – вдоль, а не внутри. Юноша – хотя тут Рэтчет была уже не уверена – запрокинул голову и сдавленно застонал.
Вскоре ее пальцы начали погружаться во влагалище, не сразу, постепенно. Юноша тянулся вверх и сводил бедра, а она ловила его и возвращала обратно. Раскачивала на руке, большим пальцем водила по клитору, круговыми и вверх-вниз, и при каждой смене движений юноша начинал подвывать и часто содрогаться, хаотично цепляясь за ее плечи, голову, за подушки и спинку кровати. Сам он отвечать ей взаимной стимуляцией не мог – его полностью поглотили собственные реакции. Внутри него было тесно и жарко – странное, какое-то… медицинское ощущение. Рэтчет разбавляла его тем, что лизала маленькие розовые соски на плоской груди и оставляла под ними небольшие темные следы, впиваясь губами в кожу. А еще – мяла его бедра и ягодицы свободной рукой, так, что короткие ногти выдавливали на коже маленькие, быстро исчезающие лунки.
Все было как будто по-настоящему. Нет, все было по-настоящему. Рэтчет даже кончила. Когда ее рука уже затекла, юноша перестал счастливо хныкать и немного подсобрался. Он перестал невнятно мять штаны Рэтчет и зарылся головой между ног так шустро, что она ахнуть не успела. Острые лопатки торчали в потолок и двигались, когда он покачивался ей навстречу. Так, во время первого сексуального опыта в форме голоаватара Рэтчет получила разрядку, не сняв одежды. Как, в общем-то, и хотела бы.
Штаны насквозь вымокли. Она сгрызла собственную руку, пока давилась вскриками – ей казалось неправильным реагировать громко. К счастью, со штанами она сможет разобраться, просто перезагрузив голоаватар, когда останется в одиночестве…
Но ей было слишком хорошо, чтобы спешить расставаться с… любителем экспериментов. Рэтчет решила не задавать вопросов ни про половые признаки (лучше уж вернуться на корабль и перечитать все данные по землянам), ни про пристрастие к женщинам постарше (она думала, что люди чаще выбирают партнеров своего возраста, масс-медиа показывали именно это; с другой стороны. кибертронские масс-медиа тоже врут)… Словом, ни про что вообще.
У них обоих просто должно остаться классное воспоминание.

***

Рэтчет поставил голоаватар перед зеркалом и внимательно разглядывал член. В эякулированном состоянии и в невозбужденном. И грудь с блекло-рыжими волосами. И щетину.
Все люди – разные, безусловно. Вне зависимости от пола, они разные по комплекции, волосяному покрову, тембру голоса, строению скелета… но с половыми органами вариантов немного. Или они женские, или мужские, или… их сочетания, в случае аномалий, которые – возможно – не такие редкие, как гласили официальные данные. Что совершенно обычно для склонных к консерватизму культур вроде земной.
Тот юноша на Гедонии дал понять, что что-то скрывает, но не вел себя так, будто привык ощущать себя изгоем по какому бы то ни было признаку. То есть, он мог вырасти в космосе, где никто вообще не знает, какая там у людей половая система… Но он говорил на очень хорошем английском! Словно выучился ему на Земле.
Рэтчет, когда регулировал свои голоаватары, старался воссоздавать физиологию во всех подробностях. Если твое прикрытие – врач, не может у тебя быть плоский пах, пусть ты и не собираешься пользоваться этими органами. Поэтому у его старого мужского аватара был член. А у вчерашней женской версии – вагина. И выдающаяся грудь. И все это, как оказалось, функционировало вполне… удовлетворительно.
Теперь он не был уверен, все ли понял правильно про систему полов. Сложные гендерные и сексуальные теории людей непросто понять тем, кто может самого себя перепрограммировать в любой режим саморепрезентации, ничего при этом физически не меняя. У кибертронцев, по крайней мере, поведение от гендера не зависело ни в какой исторический период – а у землян были какие-то старинные традиционные заморочки на этот счет.
Жаль, что нельзя было задержаться и расспросить так и не назвавшего имя партнера… Но Рэтчет не хотел обижать того, с кем пережил – хм – первый сексуальный опыт.
– Рэтчет я хотел спро-о-о-о! – раздалось сзади.
Дрифт влетел без стука, за что был наказан созерцанием голых человеческих ягодиц. Рэтчет максимально быстро спроецировал из голоматерии штаны. От неожиданности они вышли несимметричными.
– К-какого! – развернулся он к Дрифту, всплескивая руками.
Тот поднял растопыренные пальцы на уровень оптик.
– Извини! Извини, извини, я не должен…
– Должен! – рявкнул он. – Спросить разрешения! И потом уже входить!
Он оставил голоаватар стоять в полутора штанинах (и, кажется, все еще возбужденным) и отключился от его восприятия. Дрифт вопросительно смотрел на него, по-прежнему держа ладонь в воздухе так, чтобы не видеть человеческий силуэт у зеркала.
– Можешь опустить уже, – буркнул Рэтчет. – Что тебе надо?
– Я… я невовремя, – объявил Дрифт, как будто это было невероятным откровением.
Рэтчет усилил вентиляцию. О, это нормальное состояние Дрифта – периодически провозглашать во весь голос полную фигню.
– Ну, ты уже здесь.
– Да… – Дрифт усмехнулся с заметным чувством вины и смущения. – Я думал… я хотел тебя спросить… про людей.
Рэтчет удивленно мигнул оптикой:
– Про людей? А именно?
Тот замялся, разводя руками и неопределенно шевеля пальцами в воздухе:
– Я подумал, что… я просто вспомнил, как их трудно идентифицировать без одежды… у них так мало вариантов расцветки и в лучшем случае гравировки какие-то, вот я и…
– Зачем тебе идентифицировать людей без оде… – Рэтчет замолчал, упираясь в него прямым, пристальным взглядом. – Та-ак…
Дрифт сначала уставился в ответ, а потом его лицевая вытянулась, он перепуганно замерцал оптикой и сделал шаг назад:
– Что-то я… не подумал. Я пойду…
– Нет, стой. Выключи оптику. Ну? – он дождался, пока Дрифт повинуется, и отключил голоаватар, чтобы активировать второй в качестве основного. Женская версия была хотя бы одета прилично. Рэтчет понаблюдал за тем, как Дрифт нервно переступает с ноги на ногу, заламывает пальцы и жует нижнюю губу, а потом велел: – Активируй.
– А-а-а! – Дрифт попятился от проекции, выставив вперед ладони. – Ох, Праймус, так это… о-о… – и прежде чем Рэтчет успел что-то добавить, однообразно затарахтел: – Прости! Правда, я не… прости! Прости, про…
Он так много раз «прости» говорил после того, как однажды наехал на Рэтчета с мечом наизготовку. Тогда они здорово повздорили. А сейчас было скорее смешно. Рэтчет склонил голову набок:
– За что ты так неистово извиняешься?
– За… – Дрифт сделал паузу, а потом понурился: – За тупость.
Волей-неволей тут расхохочешься. Рэтчет покачал головой:
– Я уж не ждал, что хоть кто-то удосужится!
– А? – испугался Дрифт его веселью. Пришлось успокоиться.
– Ничего. Не бери в голову. Я так понимаю, ты пришел уточнить, правильно ли воссоздал тело?
– Я наговорил тебе такого шлака… – невпопад простонал Дрифт.
– Про друга, которого я тебе напоминаю, да-да, – Рэтчет тоже запнулся. Отвел взгляд. Потом растерянно уточнил: – А ты имел… – тут Дрифт закрыл лицевую руками. – Ладно… понял. Я думаю… давай мы попозже это обсудим, а то я как-то… не готов смотреть, как ты смущаешься, – выговорил он.
Когда он понял, что вчера его «первый сексуальный опыт с человеком» произошел с другим кибертронцем, то в первую очередь подумал «вот же я старый дурак». Он не смог опознать, что находится в теснейшем физическом контакте с голоаватаром! Это, в первую очередь, говорило о том, что Дрифт очень здорово погрузился в создание образа. А с другой – абсолютно дискредитировало Рэтчета как специалиста.
Только во вторую очередь он вспомнил, как именно Дрифт себя вел, что говорил и как трогал его руки. И ему тоже мгновенно стало неловко.
– Мне-очень-жаль-прости-пожалуйста, – простонал тот. – И мне очень стыдно. Праймус, просто забудь. Я идиот. Я…
– Постой, – спохватился Рэтчет. – Ничего… страшного. Мы оба хороши. Мы с тобой вчера… то есть… мы оба скрыли от первого встречного землянина, что мы – тачки, способные имитировать оргазм, так что это было…
– Я не имитировал! – воскликнул Дрифт возмущенно и захлопнул рот.
Рэтчет развел руками:
– Ну… я тоже, но с технической стороны это симуляция.
Дрифт затряс головой:
– Мне… прямо дико некомфортно это обсуждать! Давай я пойду? Прости, что я вломился, я уже понял, где именно налажал, спасибо, я в следующий… то есть… о-о-о, – он затих.
Что – в следующий раз он постарается не подцепить другого кибертронца в баре? Или не будет искать слишком уж «похожих на одного друга» органиков, потому что это, как выяснилось, рискованное предприятие? Раз он так всполошился, то он не догадывался, с кем имеет дело. Пожалуй, он не хотел, чтобы Рэтчет узнал о его влечении при таких обстоятельствах.
– Дрифт, – Рэтчет поймал его за плечо. – Ты же не знал, что это я. Все в порядке, в этом нет ничего оскорбительного, – и, чтобы отвлечь, решил перевести разговор в обсуждение проблемы по существу: – Как ты понял?..
– Что облажался с портом? – быстро переспросил тот. – Да я был уверен, что мы разного пола! И что она… то есть ты… то есть она… – он задребезжал антеннами, – должна в меня… ну это, – он кое-как показал палец, входящий в кольцо из двух других пальцев, будто какой-то уличный пацан. – А когда я понял, что мы с ней… то есть с тобой… то есть, что у нее тоже порт, – на второй руке пальцы тоже сомкнулись, и Дрифт неловко помахал ими в воздухе, – да я чуть голоаватар не отключил наболт!
– Но остался?
– Я… просто не хотел ее… расстраивать, – голос совсем затих.
Рэтчет взял его за руку, как Дрифт поступал с его голоаватаром вчера весь вечер, и, подумав, сказал:
– Мне не кажется, что несоответствие разъемов чему-то помешало. Так что ты точно не облажался.
Вообще-то Рэтчет поспрашивал бы Дрифта, как тот умудрился создать такую качественную человеческую копию из голоматерии, но предчувствовал, что узнает многое про ауры, чувства и прочую экзистенциальную белиберду. Мол, тебе надо только вжиться, почувствовать – и никаких расчетов!
А потом у тебя мужчины без пенисов. То есть, Рэтчет не видел в этом проблемы, но как отреагировала бы настоящая земная женщина? Если, конечно, она полностью гетеросексуальна… Если они такие бывают – а то Рэтчет уже во всем начал сомневаться после этого инцидента. Откуда-то же Дрифт взял свою модель!
– Я только думаю, – продолжил он, – ты мог и без таких натуральных эвфемизмов донести до меня информацию, что хочешь со мной сблизиться.
Дрифт печально провентилировал и скривил губы:
– Это было глупо… То, что я ляпнул… у меня вырвалось. Но она… ты-она… так была на тебя похожа. А мы с тобой никогда не… обсуждали, что можно было бы… Потому что я вообще-то опасался, что… а-а! – он махнул свободной рукой. – Я просто катастрофа! Закороти меня прямо здесь, пожалуйста, умоляю!
Почему-то теперь отлично представлялось, как меняется мимика его голоаватара во время этой эмоциональной речи. Рэтчет улыбнулся:
– Ты тоже был похож на себя. Хотя я не такой внимательный. Я понял это только сейчас.
– Мне ужасно стыдно, но я рад, что мы поговорили, и что ты меня не ненавидишь, – он попробовал высвободить руку. – Но я еще вечность не смогу тебе в оптику смотреть. Я…
– Давай начнем с бара.
– Чт-то?
– У нас все отлично прошло вчера, – взвешенно сказал Рэтяет. – Но это был тестовый прогон, – и внезапно ущипнул Дрифта за антенну, поскольку тот так напрягся, что на них заплясала статика. – Поэтому нужно снова начать с бара. А то какая-то ерунда: мы вообще-то не выяснили, нравимся ли друг другу, а ты уже опять трогаешь мои руки.
– Ой, – Дрифт обнаружил, что вовсю цепляется пальцами за кисть Рэтчета, будто та была мягкой имитацией человеческой руки, которую можно мять и гладить, разогревая. – Прости. Я все еще тупица…
Он снова уставился в пол, но уже с улыбкой.
– Я не против сходить с тобой на свидание, – прояснил Рэтчет. – Не подумай, что я давно этого ждал и все такое… но я не против, и я совершенно искренен. Несмотря на то что ты начал утро с того, что поймал меня… с голой задницей.
Дрифт прыснул. Благодарно покосился на него.
– Спасибо. Поэтому я тебя… нет, я тебе ничего не скажу! – перебил он себя и добавил важно: – Сначала свидание. А потом я тебя вылижу!

@темы: R - NC-21, ОБЩАЯ выкладка, Фракция: ДЕСЕПТИКОНЫ, Битва Фракций-2019, Текст

---

[Lord Galvatron]

Название: Старый солдат
Автор: Lord Galvatron
Форма:фотосет, 5 фото
Персонаж: Оптимус Прайм
Вселенная: Беймуви
Рейтинг: PG-13
Категория: джен

@темы: Визуал, G - PG-13, ОБЩАЯ выкладка, Фракция: ДЕСЕПТИКОНЫ, Битва Фракций-2019

---

[Diana Vert]

Название: Оверлорд играет в хорошего копа
Автор: Diana Vert
Размер: макси, 13 000 слов
Персонажи: Оверлорд, Трепан, Фортресс Максимус, Хромдом, Ревайнд
Вселенная: IDW AU
Категория: джен, слеш
Жанр: мнемохирургический детектив
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Что за таинственный телепат открыл фабрику интерфейс-рабов, будет ли у Трепана с Оверлордом все хорошо – и может ли вообще у кого-то быть все хорошо с Оверлордом, вы на его лицо посмотрите.
Примечание: Читать следом за «Следствие ведет Оверлорд» и «Оверлорд работает под прикрытием».

Все еще где-то в космосе

Дела в конце концов пошли в гору. Теперь Трепан таскал Оверлорда с собой на операции, чтобы тот мог наблюдать за перепрошивкой. Со стороны, увы, зато позже они обсуждали практические детали во всех подробностях, с виртуальными демонстрациями. Присутствие Оверлорда нервировало Вирлинга, считавшего, что интеру на рабочем месте делать нечего. Трепан демонстративно пользовался при нем всеми благами личного раба: подставлял плечи для массажа, например. Жаль, нельзя было ухмыляться и шептать пошлости.
Оставался небольшой шанс, что Трепан тянет время, потому что ему нравится быть главным. Заставить энфорсера, да еще с характером Оверлорда, ползать на коленях – редкая удача. Но точно также Оверлорд мог однажды все же напасть на него при отключенных камерах, так что они оба осторожничали. Однако разыгрывать сцены перед Вирлингом им обоим доставляло удовольствие. Касаясь Трепана, Оверлорд вибрировал – говорить не стоило, – отправляя невербальные комплименты всем датчикам внутри корпуса. Тот откидывался на спину, потягивался… Вирлинг стравливал воздух и уходил, а потом, понежившись еще немного под сильными руками, Трепан переступал к перепрошивке.
Наблюдал за ним Оверлорд тоже с удовольствием. Трепан бы не бросил эту работу, если бы не неадекватный партнер-телепат, сомнений не было. Мехи на платформе один за другим замирали, насаженные на иглы. Трепан наклонялся над ними, всегда со спины, и все время что-то приговаривал. Личное и наверняка пугающее того, кто перед ним лежал. Но потом, знал Оверлорд, его жертвы ничего не помнили. Трепан наслаждался моментом и отпускал их с миром – опустошенными, лишенными тревог и с заблокированными данными о прошлой личности, чтобы кто-то добрый и такой же талантливый, как он, мог их спасти.
Вирлинг поставлял Трепану мехов, которые были неосторожны. Летали одни без включенных маячков, шатались по клубам, заключали сомнительные сделки. Дальше пленники делились на полезных – и толпу будущих интеров. На продаже рабов делались основные деньги, но Трепан их не видел. «Партнер» обещал их после окончания контракта. Трепан считал, что застрял навечно, а если и нет – как только он будет не нужен, от него избавятся. Еще одна причина принять помощь энфорсеров. Он, может, и командует шестерками банды, но сам – будто раб здесь.
Полезные единицы – инженеры, торговцы, снабженцы, сильные строительные модели с разными апгрейдами. Они чаще всего возвращались туда, откуда пропали, с вшитым триггером. Трепан дал понять, что дальше они повинуются безымянному телепату и беспрекословно выполняют указания. По всему выходило, что работа велась ради какой-то стройки.
Жаль, нельзя вдвоем войти в один модуль. Гипотетически – ничего не мешает подключиться спереди и сзади, гнезда подходящие есть, но объект наверняка умрет в процессе.
Оверлорд завидовал легкости, с которой Трепан разбирается с чужим прошлым и паттернами поведения. С его платформы утаскивали болванок для интерфейса или ничего не подозревающих спящих агентов. Он будто не уставал. По шаблону, наверное, действовать легче – он ведь много лет уже так работает. Хромдом тоже только после Шаттеринга сложился, а с остальными быстрее пошло.
Лишь наедине Оверлорд мог задавать вопросы. Тренировок было меньше, чем теории. Еще маловато было перспектив выполнить обещание и сконнектить Трепана до потери сознания. Проклятый триггер дергал Оверлорда, как поводок. Но он уже придумал, как исправить ситуацию и поставить наставника на место. Он не собирался насиловать – это бы все испортило. Нужно, чтобы Трепан сам захотел.
Когда у тебя есть иглы, добиться желаемого куда легче, чем угрозами или ухаживаниями.

***

Когда Вирлинга рядом не было, Трепан спиной к Оверлорду не поворачивался. Правда, учитывая разницу в размерах и весе, подкрадываться к нему и не требовалось. Одного шага и одного движения достаточно, чтобы преодолеть разделяющее их расстояние и уронить Трепана на платформу. Там валялся очередной бедняга, выбранный Трепаном «для себя», то есть – для тренировок, но и мнемохирургу места хватило. Оверлорд вдавил его в прорезиненную поверхность, пахнущую – несмотря на все чистки – впитавшимся энергоном предыдущих объектов, и втолкнул иглы в затылок с наслаждением, сравнимым с подключением джампера.
О, как давно он собирался повернуть их с Трепаном отношения в нужное русло! Добиться благодарности и отзывчивости от самодовольного шлакодела. Пусть просит, и извивается, и кричит…
Теперь Оверлорд уверенно чувствовал себя во время подключений. Главное – сразу определить приоритеты. Хочешь ты просто порыться в памяти, повлиять на поведение, причинить боль. Жертва неподвижна и беспомощна. Можно заставить ее реагировать на происходящее вокруг, можно погрузить в оффлайн, но убежать она не сможет.
Оверлорд встретил сопротивление, но короткое. Трепан не настолько усложнил взлом, чтобы неопытный ученик увлекся экспериментами и поломал его. Вряд ли он хотел, чтобы пальцы пыхтящего от старания и плохо сдерживаемой страсти Оверлорда пробили ему рот. Так что он сдался.
Оверлорд выбрал момент, когда Трепан только установил ему иглы. Когда он целовал руки учителя, а тот осторожно, пряча страх, пялился ему в оптику, вынужденно потянувшись всем корпусом наверх. Лишить Трепана опоры под ногами – самое то. Оверлорд уже привык к своей полупрозрачной проекции. В первое время ощущение легкости его удивляло. Став жертвой взлома, ты не перестаешь осознавать себя, свой вес, размеры, работу систем внутри. Ты – это ты. А вот оставаться собой внутри чужой головы непросто. Этому уделялось немало страниц в книгах Трепана.
Он тщательно облизал зажатые в хватке пальцы. Трепан скривился.
– Ты нетерпелив, – вымолвил он, когда Оверлорд позволил ему заговорить.
– Я очень внимательный ученик, – похвастался тот. – Я слышал, как ты сказал, что можно применять иглы к себе. Было непросто улучить момент, но я исхитрился. Я стер твой триггер. Теперь ты не можешь управлять мной, а я могу делать что угодно!
– Умно, – коротко отозвался Трепан. Конечно же, он восторг Оверлорда не разделял. Пока.
– Я не собираюсь тебя ломать, не бойся. Мы с тобой печемся о здоровье мозгов друг друга. Но я и так знаю, что ты меня хочешь… упростим дело. Когда я отключусь, ты сам меня попросишь.
– Мнемохирургические операции не могут опираться на домыслы, – шепотом напомнил тот. – Продемонстрируй мне доказательства своих слов, Оверлорд.
Понятия «нравится» и «не нравится» в переложении на код – сложнейшие конструкции. Мнемохирург вытащит скрытые пристрастия на поверхность быстрее психолога, хотя последствия тоже грубее – мех может испытать когнитивный диссонанс, когда его заставят вновь испытать слабые чувства из прошлого с новой силой. Оверлорд собирался перемотать еще немного назад, к первой беседе, но обнаружил, что к воспоминаниям об операциях у него доступа нет. Все, что происходило в голове Оверлорда, не попало в ту же категорию, что сцена с иглами, например. Ухмыльнувшись, он расширил поиск…
И получил какую-то мешанину вместо внятных данных.
Трепан освободил руки – как?! – и поскреб иглами по мощной броне, защищавшей сервоприводы кисти Оверлорда. Пластина треснула – отдалось в локтях так, будто Оверлорд только что вернулся в собственный корпус. Через наноклик его голова будто раскололась от потока мусорных данных, а корпус начал крошиться.
Трепан сжал осыпающиеся ладони ученика в своих, и боль растеклась по оголенной нейросети. Тонкий эндоскелет пальцев издал жалобный скрипучий звук.
– Как ты это делаешь?! – прорычал Оверлорд, тщетно дергая плечами.
Трепан взялся за край одной из его игл – и надломил. По кускам брони вокруг, голубых с синим, Оверлорд понял, что вновь обрел цвет. А Трепан, напротив, посерел, как дезактив. Он криво улыбался и ломал иглы одну за другой. Треск каждой приближал агонию мозгового модуля, но Оверлорд не мог ни остановить учителя, ни отключиться, ни перехватить контроль. Броня отваливалась кусками, превращаясь в гору мусора у ног.
– Иглы обеспечивают контакт, – тоном лектора пояснил Трепан – Они – лишь переходник между моим разумом и твоим. Какая разница, кто кому вставил, Оверлорд? – он скрестил два пальца в похабном уличном жесте, не вязавшимся с его образом строгого учителя и опытного специалиста. – Нагнут все равно того, что слабее. А я сильнее тебя.
Обещания стереть Трепана в труху потонули в вое, знаменующем нарастающую агонию. Бесцветные белые оптики Трепана в окружении таких же белых, не бликующих круглых линз превратились в кошмарную искаженную уродливую маску.
Оверлорд обнаружил себя стоящим на коленях, засунувшим в рот пальцы – в тупой попытке охладить вентиляцией саднящие стыки, прячущие иглы. Выдыхал он огненный жар. Нейросеть по всему корпусу сходила с ума. Он сначала увидел ногу, вдавливающую его выпущенный и нескрученный джампер в лужу отработки на полу, а потом уже осознал, что это больше не иллюзия. И что нога принадлежит настоящему Трепану.
– Камеры включены, – прошептал тот еле слышно с почти незаметной удовлетворенной улыбкой.
Оверлорд стиснул денты. Первой мыслью было, конечно, пригвоздить Трепана иглами к полу и оттрахать дезактив – те обычно посговорчивей и не мнят, будто им все можно. Но триггера, мешающего нарушать приказы, он по-прежнему не чувствовал. Полный комплект неприятных ощущений – да, но не прямую помеху действовать…
Рискованное решение – отпустить его.
Два выхода: или сорвать операцию, или – изобразить на камеру, что он всего лишь раб, которого наказали. Трепан выжидающе смотрел на него. Пришлось выдавить:
– Простите, хозяин.
– Никогда больше так не делай, – Трепан презрительно вытер ногу о провода и толкнул его назад. – Вытри за собой.
Оверлорд наконец-то смог убрать джампер. От возбуждения давно уже следа не осталось. Правда, оно быстро вернулось: Трепан, поддерживая видимость того, что камеры он включил случайно, незаметно для себя, устроил показательный коннект с гайкой, которую приволок для урока. Перепрошитый раб откатал его до заливистых стонов, пока Оверлорд оттирал с пола отработку впитывающей влагу ветошью и украдкой глазел, облизываясь на тонкие бедра в светло-зеленых лапищах. Трепан, конечно же, выбрал крупного меха, не травматично большого, но внушительного. И аморальность ситуации его явно скорее заводила, чем смущала. Он исцарапал бедняге крылья и в конце концов пробил оптику иглами – уже когда ребутался.
Затем, чтобы подтвердить на запись, что он убивает партнеров, и снять возможные подозрения? У Вирлинга они уже могли зародиться, учитывая, что Трепан стал забирать себе в личное пользование мехов чаще, чем раньше.
А может, ему и нравилось. Оверлорду понравилось. Он бы вылизал эти розовые пальцы позже… когда избавится от ощущения, что разваливается заживо.

***

– Сегодня ты не дашь мне никого покромсать? – огорченно прогудел Оверлорд.
Трепан сделал торопливый жест рукой, мол, наклоняй голову. Большинство диалогов они вели именно так, и теперь Оверлорд знал причины: если Трепан и хранил где-то воспоминания о том, что обсуждал во время погружения в чужое сознание, то – отлично их прятал. С наскока их не достанешь.
Так что он подставил затылок, успев походя облапать Трепана за ноги и сжать бампер. Рука ослабла в плече и упала, ударившись костяшками об пол. Беззвучно. Оверлорд привык к тому, что переносится из реальности в смоделированную фантазию очень быстро. Теперь он не ощущал диссонанса, сразу понимал, какие действия Трепан производит, что анализирует, собирается ли вытрясти из Оверлорда бессознательные желания или просто хочет поболтать.
Сегодня он улавливал нервозность, исходящую от наставника.
– Ты сам не свой, – облизнул он губы.
– Он прилетает вскоре, – Трепан сел на койку. Это была каюта Оверлорда на «Кулаке». Место, которое он нарочно увешал самыми пошлыми голограммами, какие нашел, чтобы подоставать ФортМакса. – Хочет удостовериться, что переезд на новое место – не попытка скрыть наши… ошибки.
– Ого! – оживился Оверлорд. – Так ты наконец расскажешь мне, кто твой подельник?
– Нет.
Оверлорд прошелся вдоль стены. Выбрал одну из рамочек, сосредоточился и продемонстрировал Трепану его миниатюрное цветное изображение. На нем Трепан обвивался вокруг подозрительно похожего на джампер пучка кабелей – ниже значилось, что это реклама производителя деталей на замену для крупногабаритной техники.
Трепан щелкнул пальцами, и голограмма исчезла.
– На шутки ты не настроен. Ладно, – Оверлорд скрестил руки. – Почему мы никогда не обсуждаем твоего партнера? Ты выполняешь свою часть, учишь меня, но не помогаешь мне нарыть улики. Я до сих пор не знаю, зачем ему перепрошитые мехи, на что он тратит деньги, откуда у него доступ к звездным картам, в конце концов.
Трепан подергал одну из линз, навел на оптику, убрал, навел, убрал. Все показывало, что он не способен как следует собраться, даже когда занимается привычным, почти естественным для него делом. Наконец он перестал щелкать линзой.
– Всегда, когда мы встречаемся, он задает мне один вопрос. И я не могу не ответить, как ты помнишь…
– Да, да, он могучий телепат, – покивал Оверлорд. Трепан сузил оптики:
– Если мнемохирургия – это изнасилование, то телепатия – это когда тебе суют танковое дуло в порт, а ты обдолбан и просишь еще.
– О, ты выбираешь близкие мне метафоры, – умилился он. – Но тот парень не был обдолбан, и он сам был танком, так что…
– …не знаю, подвергался ли ты телепатическому внушению, но оно отличается от взлома, которому я тебя учу. У тебя нет шансов перехватить контроль и освободиться, – продолжал Трепан, разумеется, проигнорировав его реплику. – К счастью, он не имеет власти над тем, кого не видит, но если ты – перед его оптикой и слышишь его голос, то поверь, ты сделаешь все, что он прикажет.
Оверлорд повертел кистью в воздухе, мол, ближе к сути:
– Так что это за вопрос такой?
Рот Трепана на миг превратился в тонкую, почти незаметную линию на светлом фейсплейте. Потом он произнес:
– Он всегда спрашивает: «звучало ли мое имя?».
Они оба замолчали. Оверлорд пожевал нижнюю губу.
– Вот прямо именно так? – Трепан кивнул. – Почему?
– Не знаю. То есть, он не хочет где-то засветиться, вот и проверяет, это понятно. Я мог бы подставить его, спрятав информацию о его личности в модулях жертв, как поступил с координатами… Но почему именно имя нервирует его сильнее – не могу сказать. Возможно, это связано с его религиозными убеждениями, – он задумался. – Тут мало кто знает его по другой, законопослушной жизни. Я, Вирлинг – и все. Он предпочитает другое… именование.
– Так он фанатик? – схватился за зацепку Оверлорд.
Трепан скривился:
– Не могу ответить. Я и так уже много сказал, и если он возьмется за меня всерьез, то я буду честен с ним, как с самим Праймусом. Признаюсь в том, чего сам не помню.
Оверлорд неприязненно скривился.
– Хочешь сказать, мой единственный шанс – увидеть его и не поддаться на телепатию? Я, конечно, красавчик и герой, но не настолько хорош.
Признание не оценили. Отвлечься от близкой опасности Трепану не удавалось.
– Он воздействует на конкретные цели, не на всех подряд. Рабы ему неинтересны. Ты будешь одним среди многих, скорее всего он тебя не заметит. А если ты окажешься… скажем, за дверью, когда он будет рядом со мной, его слова не повлияют на тебя.
– Неплохо, – признал Оверлорд. Он-то представлял, что бывают телепаты, которым стены – не помеха. – Ты вслух никогда не упоминал о партнере, это я заметил. Но… типа… он может взломать твою башку? Спросит «кому ты рассказал обо мне» – и ты меня раскроешь?
Трепан развел руками:
– Гарантированно. Но я попробую этого избежать. Я сотру себе память перед его прибытием. Выдадим твое прикрытие за чистую монету.
Оверлорд уставился на него. Трепан, похоже, не шутил.
– И наконец-то допустишь меня до портов? – с показным нетерпением спросил Оверлорд.
– Я заранее подберу тебе компанию. Чтобы ты не был один, не вызывал подозрений. Оставлю триггер, чтобы выделять тебя больше других.
Он покачал головой:
– Меня это не устраивает. Ты забудешь про наш договор. Когда он уедет…
– Я заблокирую информацию, – перебил Трепан. – Так же, как я поступаю с интерами. Когда станет безопасно, ты вернешь мне воспоминания. К этому времени у тебя будут записи с оптики и все доказательства, какие ты успеешь нарыть. Все как мы договорились.
Звучало… подозрительно. Оверлорд потер ладони.
– Ты доверишь мне снова засунуть в тебя иглы?
– Как думаешь, зачем я так усердно тебя учил? – наконец-то в привычном тоне хмыкнул Трепан. – У меня нет выбора! Мы далеко зашли, оба. Я и так о нем слишком много сказал. Я надеюсь, что блок, который я поставлю, помешает мне в большинстве случаев, если не будет прямого ответа – «да», «нет»… Однако если он спросит «кого ты учишь мнемохирургии», я отвечу «вон того большого парня с пухлыми губами».
Оверлорд демонстративно причмокнул.
– Твой план такой безумный, что я тебе даже завидую, – сказал он. – Покажешь мне свою тайную комнату воспоминаний?
Губы Трепана, будто просто прорезанные в фейсплейте, тронула короткая улыбка. С долей обреченности. К счастью, на месте любого его подельника – психованного фанатика или подпольного бизнесмена, – он бы уже не принял извинений. Пади Трепан ему в ноги, предоставь перевязанного бантиком энфорсера – смерти он не избежит, если спалит эту авантюру.
– Не парься. Все получится, я способный! – объявил Оверлорд.
– Праймус, да, – пробормотал Трепан. – Это точно.
 

В другой реальности

Главный виновник ментальных игр оказался не таким уж впечатляющим. Средних размеров, с выступающими за спиной перепончатыми крыльями, выдававшими в нем кого-то со звериным альтмодом. Лиловый с синим, с тяжелым шлемом и неприятной улыбкой. Вытянутая белая лицевая контрастировала с широкой в сечении алой оптикой. Он и правда смотрел чрезмерно пристально и проницательно. Плохо верилось, что с таким взглядом он на самом деле не читает мысли.
Оверлорд увидел его в мастерской, где Трепан – Трепан, который не помнил об энфорсере среди рабов и своем смелом решении вырваться из дурной компании, – должен был закончить с одним из «полезных», проектировщиком с Кибертрона. Но он отвлекся на предыдущего меха и торчал с ним в личных покоях. Снимал стресс. Оверлорд бы с радостью посмотрел, но его и остальных выперли в мастерскую – соседние помещения, довольно маленькие, наводили на мысль, что нынешняя база найдена в спешке и не так уж хороша.
Еще у Трепана сбоил таймер после экспериментов, во время которых Оверлорд был не очень аккуратен. К счастью, после удаления лишних воспоминаний Трепан не помнил о проблеме с хронометром. Специально он бы ни на что не стал вызывать гнев у своего нанимателя.
Вирлинг скакал вокруг гостя, наговаривая на мнемохирурга всякие гадости. Оверлорд стоял в уголке на коленях рядом с двумя совершенно безразличными ко всему громилами. Оверлорд сохранил несколько кадров, но не спешил проявлять активность. Пока что он пытался вспомнить, видел ли где-то эту длинную морду и крылья. Размах большой – в альтмоде гость мог бы потягаться с Вирлингом… К сожалению, в целом, не тот типаж, который Оверлорд бы стал запоминать. Совершенно не в его вкусе.
Вирлинг подобострастно называл его «мастер». Перепончатый принимал то, как он лебезит, за должное.
Наконец Трепан выскочил из дверей взбудораженным и заметно испуганным. Он еще немножко фонил после своих расслабляющих уединенных развлечений.
– Фраг! – провозгласил он, обнаружив, что высокие гости уже здесь.
– Задерживаете партию? – едко спросил перепончатый.
– На три клика ровно! – Трепан стремительно пересек мастерскую не примериваясь, воткнул иглы в затылок бесчувственному проектировщику. Вирлинг скептически фыркнул, но не посмел высказываться. Очевидно, полностью прерогатива гостя – выражать недовольство, а ему нечего раскрывать рот.
Оверлорд тем временем углубился в официальные сводки энфорсеров, которые болтались глубоко в недрах банков памяти. К счастью, уроки Трепана научили его быстро ориентироваться в собственной голове. Ясно, что это кто-то важный. Надо поискать в базе военных, бывших и нынешних. Если не найдется среди каких-нибудь генералов в отставке, придется взять повыше…
– Все. Он ваш, – Трепан поднял взгляд на гостя, не извлекая игл. – Я искренне извиняюсь. Что-то с хронометром.
– Такое бывает при спешной… передислокации, – тон перепончатого был дружелюбным, но с таким дружелюбием и пугать не надо. Оверлорд одобрил. – Здесь совсем другой магнитный фон. Для систем это вредно.
– В следующий раз, прежде чем делать интера из медика, попрошу меня откалибровать, – кривовато улыбнулся Трепан. Он держался невозмутимо, по сравнению с Вирлингом – почти нагло. Но Оверлорд слышал по голосу, что он опасается гостя. Даже не имея представления о том, что предал его и вступил в сговор с энфорсерами, все равно боится.
– Включите его, пожалуйста, – предложил перепончатый.
Трепан кивнул и убрал руку от чужой головы. Проектировщик сел на платформе. Окинул удивленным взглядом помещение.
– Вы кто такие? – спросил он неуверенно. Вирлинга он должен был знать, тот вечно неаккуратно крутится рядом с пленником, так что, похоже, Трепан удалил лишние воспоминания. Возможно, проектировщик считал, что клик назад сидел в баре.
– Я – голос мертвых, – торжественно произнес перепончатый. Вирлинг за спиной сложил перед собой руки, будто Праймусу молился. Или не Праймусу. Трепан, очевидно, не являлся частью секты, так что просто наблюдал, как пустеет оптика прооперированного им меха.
– Чего вы желаете? – глухо спросил тот бесцветным тоном. Интеры хотя бы сладострастные нотки имитировали, а от его реплики денты свело.
– Убей себя, – спокойно попросил гость.
Оверлорд едва удержался, чтобы не присвистнуть. Проектировщик с таким усердием принялся откручивать себе голову, что даже ему стало противно. Убить другого сложнее, чем себя. Да и существует множество блоков на причинение себе смертельного вреда, которые вряд ли умеет преодолевать обычный инженер. Но он старался. Трепан наблюдал, протирая иглы, и ему определенно не нравилось то, что он видит. Он уклонился от брызнувшего энергона, тот все равно попал на плечо, локоть и шлем. Рабов рядом с Оверлордом не смогла бы пронять и более жестокая и неприятная смерть, а ему было налить на проектировщика с самого начала, но демонстрация вышла внушительная.
– Вы настоящий профессионал, – похвалил гость Трепана. Похоже, он не применял телепатию, а протестировал, послушны ли мехи после мнемохирургической операции. А после он поднял упавший между ног дезактивного проектировщика шлем и своим жутким взглядом вперился в потемневшую оптику. Что-то негромко сказал, отчего Трепан украдкой поднял взгляд к потолку, а потом как ни в чем не бывало поставил оторванную голову на платформу. – Вирлинг, ты иди. Рабы здесь приберутся.
– Да, мастер, – поклонился тот.
Трепан велел им троим убрать дезактив и отдраить его рабочее место. Оверлорд был не против сменить позицию и получить еще несколько кадров с лицевой перепончатого и деталями альтмода почетче. Определенно – звероформер.
– Вирлинг сказал, вы стали чаще себя баловать, – он кивнул в сторону двери, ведущей в комнату Трепана.
– Когда мы с вами заключали контракт, про мое воздержание там ни слова не было, – Трепан усмехнулся. – На самом деле, Вирлинг привозит много материала. Вы ничего не теряете. Попользованных тоже можно продать.
– Потерять хорошего специалиста было бы обиднее, – когда Трепан напрягся, он добавил: – Вы же расслабляетесь, чтобы лучше работать. Все справедливо… Звучало ли мое имя? – его тон не изменился, а вот фейсплейт Трепана обессмыслился, прямо как у проектировщика несколько кликов назад.
– Нет, мастер.
– Вы хотите уйти с этой работы?
Оверлорд напрягся. На будничным тоном заданный вопрос Трепан и ответил буднично:
– Да, мастер.
– Я заметил, что вам скучно. Устроили переезд. Изводите товар. Раньше вы никого не убивали… Ничего страшного. Разрядка важна, я это понимаю. Мы почти закончили. Ваш вклад неоценим, – он приблизился к Трепану. Оверлорд чувствовал эхо убаюкивающего голоса в своей голове. Лучше бы он стоял за дверью! Не хватало поддаться на телепатию, которая даже не на него направлена. – Вы будете вознаграждены за терпение и старание. Чего вам хочется?
– Я просто хочу свободы, – повторил Трепан немного растерянно. В голосе проснулись умоляющие нотки, которых Оверлорд еще ни разу не слышал.
Телепат размазал его быстро. Как бы сейчас не приказал голову себе оторвать.
– Вы будете свободны, – мягко пообещал перепончатый, трогая Трепана за руку. Тот безвольно поднял ее, позволяя потрепать кончики пальцев когтями. Вид у гостя при этом был такой, будто он очень сожалеет, но тем не менее сожрет Трепана полностью. – Я всех освобожу.
Трепан взглянул на него уже осмысленно. Обнаружил, что они стоят совсем близко, и еле удержался от шага назад. Оверлорд считал: то, что он только услышал, переводится как обещание грохнуть. Понял ли Трепан, запомнил ли слова – не ясно, но занервничал он знатно.
– Я привез партию особых мехов. Пора подготовить моих жрецов в мире живых, – телепат отпустил руку Трепана. – Они готовы к тому, что вы очистите их разум от лишней суеты.
– Расскажите, чего именно вы хотите добиться, и я сделаю, – Трепан обхватил себя за локти и вскинул голову: – От интеров и правда устаешь.
– Уберите ваших рабов и начнем, – распорядился гость.
Оверлорд вместе с другими отправился в покои. Оставлять Трепана было рискованно – тот уже признался в желании сбежать! Но, учитывая все записанное сегодня, неплохо было самому выжить и не попасться.
Уже покинув операционную, в своей куцей без доступа в сеть базе Оверлорд все-таки отыскал кандидатуру, подходящую под описание гостя.
У него появилось еще больше вопросов.

Внутри Трепана

Уставший, злой и напуганный, Трепан не чувствовал необходимости скрывать эмоции перед обессмысленными болванками, которых держал для интерфейса. С важным гостем он проторчал еще долго. Возможно, помнил, что ляпнул под внушением о желании сбежать подальше, а теперь представлял наказание. При Вирлинге он не позволял себе нервничать, всегда вел себя как неприкасаемый, но давление психованного фанатика не проходило бесследно.
В конце концов гость улетел, а у Трепана закончилась работа. У себя он вырубил камеры безопасности, закрыл руками фейсплейт, вздернув локти, и какое-то время лежал так на платформе, не шевелясь. Наверняка он повторял про себя что-то вроде «я мертв» и «надо было устраиваться в Институт, а не браться перепрошивать интеров в подполье». А может, ругался. Он точно ненавидел себя за то, что попался и стал пешкой в каком-то мутном культе. Он не жалел своих жертв, но собой дорожил.
– Иди сюда, – Трепан сел и махнул Оверлорду рукой. – Да, ты.
Тот расплылся было в ухмылке, но подобрался и подошел. Навис над платформой. Трепан даже не особенно на него смотрел, все еще погруженный в себя. Подтянул валик, которым пользовался в перезарядке, чтобы детали не помять, подсунул под поясницу и выгнулся, закрыв оптику тыльной стороной ладони. Оверлорд уставился на тонкие полусогнутые пальцы с жадностью.
– Только руки, – велел Трепан глухо.
Ага, конечно.
Оверлорд уперся ладонью в платформу, покрытие прогнулось под весом. Коленом он уравновесил нажатие с другой стороны, чтобы Трепан не скатился в сторону. Свободная рука легла на колени, Оверлорд протолкнул между ними пальцы, от кончиков к основанию, разводя Трепану ноги. Напряженно провентилировав, тот позволил гладить себя дальше. Оверлорд не спешил. Одной руки ему хватало, чтобы ласкать обе ноги по всей длине. Он потер бедра – сразу оба, двумя пальцами проводя по суставам. Трепан поерзал. Оверлорд стянул с него паховую долгим сильным нажатием – сверху вниз. Пластина скользнула в паз, открывая светло-розовые огоньки и несколько узких отверстий.
Так у него еще и канал не один! В коннект, свидетелем которого Оверлорд стал, рассмотреть подробности не вышло, и сейчас он наверстывал упущенное. Трепан был не просто узким, а сверхневместительным. И при этом заводился только с большими партнерами? Оверлорд хмыкнул.
Его джампер полностью не влезет, даже если выломает половину инт-систем наболт. Совсем уж на отдельные провода разбивать придется… Но ничего. Внутри еще полно разъемов, шпарить напрямую в нейросеть – особый кайф. Пусть только откроется как следует, не зажимается. А пока можно и погладить. Разве жалко? Такой корпус отзывчивый, так крутится под рукой…
Оверлорд наклонился и стравил пар на открытые датчики, добившись долгого стона. Розовый. Он бы не догадался, но ему нравится. Любимый, можно сказать, цвет – агрессивный, угрожающий, как растекшийся тонкой лужицей энергон.
– Р-руки… – напомнил Трепан.
Оверлорд накрыл его пояс ладонью и пустил слабую вибрацию. Рука Трепана сместилась от оптики к губам, он прикусил палец. Оверлорд, заулыбавшись, выдвинул на сантиметр иглы из пальцев и самым кончиком провел по горячему металлу интерфейс-панели, касаясь окантовок. Щекотка – неожиданное ощущение, когда подпускаешь к себе здоровяка с пальцами, которые ни в один твой порт не пролезут. Острия дотягивались до плат, но Оверлорд не спешил раскрывать все карты.
Интерфейс-панель Трепана отличалась завораживающей асимметрией: одни каналы явно шире других. Совал ли он хоть раз иглы в себя? Во всем, что касается мнемохирургии, дух экспериментатора в нем слабоват.
Оверлорд, не царапая, снимал масло с краев. Круговые движения пальцами вдоль сразу четырех подводок выбили из Трепана первые искры. Импульс шарахнул Оверлорда будто в самый мозговой модуль. Он удовлетворенно заурчал, надавив сильнее. Трепан дергался навстречу пальцам, ему точно нравились эти длинные тонкие штуки, дотягивающиеся так глубоко, впитывающие заряд, и он не анализировал, на что они похожи. Оверлорда трясло от предвкушения. То, чем они занимаются, – так, возня, не коннект. Но как же заманчиво насадить Трепана на руку и послушать, как он заливается.
Как пугается, когда ощущает уколы. Как осознает, что у раба перед ним – мнемохирургические иглы.
Красивая была бы картина. Оверлорд с сожалением извлек инструменты из неположенных по технике безопасности отверстий и украдкой облизал. Так, этой рукой в голову не лезть. Трепан приподнялся, недовольный, что ласка прекратилась. Он сбивчиво вентилировал и гневно сверкал сразу и оптикой, и защитными линзами, поднятыми сейчас над шлемом. Продолжая массировать потеплевшие пластины, чистой рукой Оверлорд добрался до шеи и погладил поперек проводки.
Они встретились взглядами. С силой опустив голову Трепана вперед, Оверлорд подключился.

***

Что жертва двигаться не может – понятно. Но технические реакции корпуса оставались – на них влияли как память и воображение, так и физические контакты. На платформе мехи могли сливать отработку от ужаса, истекать маслом от возбуждения, перезагружаться от избытка заряда… насчет последнего Оверлорд не был уверен. Он хотел проверить, но стоит ли экспериментировать на Трепане?
Достаточно того, что он скован волей Оверлорда – и при этом корпус требует от него извиваться и насаживаться на глоссу. Оверлорд трансформировал ее, чтобы проталкивать поглубже. Апгрейд с гладиаторских времен, сделанный на спор, а не ради практической пользы, открывал массу интересных взаимодействий с маленькими мехами. Например, можно залезать им в порты. Игл-то раньше не было! «Типа пожирать нужно с самого вкусного?» – сказал как-то ФортМакс, не сумев избежать рассказа Оверлорда об очередных интерфейс-похождениях. Оверлорд редко прямо… жрал. Но бывало. Поэтому нашел шутку очень смешной.
Трепан паниковал и даже перехватывать контроль не торопился.
Нелегко было сосредоточиться на разблокировке данных и его портах одновременно. Оверлорд урчал, уткнувшись губами в инт-панель. Самому мнемохирургу в момент контакта тоже трудно координировать движения. К счастью, он презирал трудности.
– Что происходит? – продавил Трепан сквозь блокировку, да еще с таким придыханием, что кого хочешь закоротило бы.
– Подожди немного, – Оверлорд еле оторвался от него. Как и в реальности, он весь был в масле.
Трепан уставился на него осознанно – но со вспышками побарываемой похоти в оптике. О-о, ему точно было хорошо. Он собирался это испортить. Вот дурачок.
– Что ты делаешь? – спросил он строго.
– Вылизываю твой порт, – сообщил Оверлорд, опуская голову обратно к ароматной панели. Реальный запах смешивался с проекцией.
– Немедленно остановись! – воскликнул Трепан, тем не менее выгибая в симуляции спину так, как в реальности просто не получилось бы. – Ты – психопат и… и… идиот! Нельзя подключаться к модулю и трахать…
– Правда? – Оверлорд сладко причмокнул. – В твоих лекциях такого не было…
Его джампер под паховой пластиной горел. Оверлорд не давал себе распуститься – заманчиво, но Трепан вроде как еще нужен… пригодится ведь? Горячая глосса, обхаживающая порты, ему нравилась, от мнемохирурга такое не скроешь. Трепан одновременно тащился и паниковал – подобная потеря контроля завораживала. А ведь Трепан привык все контролировать. Ну, ничего. Времена меняются.
– Я же сказал, что трахну тебя раньше, чем ты думаешь, – протянул Оверлорд, выразительно придавливая большим пальцем заглушку, закрывающую джампер Трепана. Тоже раскаленную.
– Н-нет! – заорал тот, и Оверлорд наконец-то почувствовал сопротивление. – Я против!
Он продолжил массаж, провоцируя передающую систему слабыми зарядами.
– Как хорошо, что ты не можешь шевельнуться и помешать мне…
– Выйди из меня немедленно, во всех смыслах! – рявкнул Трепан, резко вскакивая перед Оверлордом и всаживая светлые иглы в серую оптику насилующей его проекции.
Картинка треснула, будто экран, и рассыпалась черной крошкой.

***

– Не дуйся ты, – веселился Оверлорд. Шлаков Трепан в последний миг отбил у него все желание коннектиться. Напрочь. Правда, он вышвырнул его из своего сознания, но не из мозгового модуля как такового, так что извлекать иглы и приводить его в чувство все равно пришлось Оверлорду.
– Скажи спасибо, что я не навсегда лишил тебя либидо, кретин! – нервно выкрикнул тот. Он сидел на платформе, смешно прикрывая рукой порты, и перенастраивал вентиляцию, чтобы нормализовать температуру.
– У меня к тебе тоже накопилось претензий, – возразил Оверлорд. – Например, ты мог бы предупредить, что твой партнер – фрагов член Совета!
– Нет уж, я себе не враг. Никакой конкретики. Он бы меня на месте прибил, если б заподозрил измену, а я бы даже не понял, за что!
Воспоминания не вернули ему самообладание. Трепан испуганно зыркал на остальных рабов, как будто тем было дело до происходящего. У его незавершенного коннекта с Оверлордом были безучастные свидетели. В их памяти этот диалог сохранится. Когда-нибудь его увидит Хромдом или другой член Института…
Все еще нужно контролировать, что они обсуждают.
– Поздно теперь уж, – утешил его Оверлорд. – Зато у нас есть фора и свидетельские показания. Раз не хочешь интерфейса, давай хотя бы урода прижмем… Что у него за мерзкий культ?
Советник Майндвайп входил в Нижнюю палату, управлял парой далеких звездных колоний и на самом деле редко мелькал в новостях. Оверлорд еле его вспомнил, а если бы не выдающиеся крылья – вообще бы не опознал. Трансформировался он в здоровенного нетопыря, под стать замашкам. Любитель фонтанов энергона из горловых магистралей…
– Он одержим дезактивами. Строит здоровенный зиккурат где-то у себя… Не удивлюсь, если он собирается принести всех колонистов в жертву, – Трепан обхватил шлем руками. – Пойми, он меня не посвящает в подробности. Он считает, что слышит мертвых… а я не вскрывал его, чтобы убедиться или опровергнуть.
– Полный бред, – задумчиво протянул Оверлорд.
Трепан закончил приводить себя в порядок, закрыл паховую, даже иглы почистил, хотя Оверлорд их не трогал. Оттер какие-то незаметные пятнышки с брони. Похоже, он не представлял, что делать на этой стадии расследования.
– Надо связаться с ФортМаксом, – подсказал он.
– Я… я разблокирую твой комлинк. Только… – Трепан запнулся. – Я для М-м… Майндвайпа столько мехов перепрошил, – произнести имя вслух спустя столько лет было нелегко. Для него, возможно, это было своего рода признанием самому себе, что назад дороги нет. – Чтобы повиновались ему на расстоянии, если услышат или прочтут кодовую фразу…
– «Я – голос мертвых», – предположил Оверлорд. Трепан кивнул:
– Так он может управлять ими без прямого контакта: от поставщиков получает ресурсы, заманивает строителей себе на объект без оплаты и страховки… – он махнул рукой. – У него много союзников. А я без понятия, как у твоего руководителя успехи…
Оверлорд насторожился:
– Какие успехи?
– А. Ты вытащил еще один кусок спрятанных воспоминаний, когда приводил меня в чувство. Не заметил? – Трепан осуждающе покачал головой. – Я связался с Фортресс Максимусом по твоему комлинку, когда ты только попал мне в руки. Попросил его исследовать точки, из которых мы похищали мехов. А потом заблокировал разговор, чтобы не поощрять твое желание ему отчитываться… и самому не спалиться. Я опасался, что Вирлинг заподозрит неладное… – он замялся, а потом выпалил: – Такие аферы мне в новинку, Оверлорд, можешь представить?
Какие откровенные признания! А интеров, значит, он клепать согласился?
– Через мой комлинк? И ФортМакс не пришел по твою искру? – Оверлорд развеселился. – Ну ты даешь!
– Еще придет, я полагаю… – пробормотал Трепан. – В этот раз ты с ним говори. Вирлинг может засечь сигнал, так что постарайся побыстрее. Главное, предупреди, чтобы не устраивал шумный арест. Есть шанс натолкнуться на армию.
С одной стороны, Оверлорд жалел, что не скрутил Майндвайпа на месте преступления. Вышло бы эффектное задержание. Вот только – что делать, если таким запрограммированным, что голову себе готовы оторвать, он успеет разослать приказ? И Кибертрон с колониями получит, например, сотню терактов разом. На месте Майндвайпа он предусмотрел бы спам-рассылку с самоубийственными и максимально разрушительными указаниями на случай своего ареста.
– Это уж как ФортМакс решит, – не стал он обнадеживать Трепана. – Он руководитель операции.
– То-то ты слушаешься руководителя, – огрызнулся тот. – Он и иглы одобрил?
– Иглы я одобрил, – ухмыльнулся Оверлорд. – Не трясись. Я с ним поговорю, а ты приготовься морально к тому, что нам придется драпать. В какой-то момент Майндвайп просечет, что ему хана. Лучше бамперами не светить.
Трепан не стал возражать.
 

Станция «Парагон» над Кибертроном

Следующий входящий сигнал от Оверлорда застал Фортресс Максимуса в рубке. Он только прибыл к Кибертрону, чтобы встретиться с Тайрестом и спланировать операцию, которую – он считал – уже нельзя оттягивать, как в его жизни снова появился стажер. От него так давно не было ни слуху ни духу, что Фортресс Максимус собрался продавить массовые аресты, и вот… он вовремя. Ничего не скажешь.
– Ты жив, – Фортресс Максимус смерил взглядом преувеличенно радостного Оверлорда и сразу почувствовал, что по этой клыкастой морде не скучал.
– Ты тоже! – с преувеличенной радостью кивнул стажер. – Инвентаризация членов культа мертвых тебя не добила?
– Культа чего? – озадачился он.
– В двух словах… в трех, – поправился Оверлорд. – В пяти с половиной. За интер-торговлей стоит советник Майндвайп. Нижняя палата. Упырь с лиловыми крылышками. Доказательств у меня полный мозговой модуль, – он постучал себя по голове. На качестве сигнала это отразилось посредственно.
Вместо наводящих вопросов у Фортресс Максимуса вырвалось облегченное:
– Ну, хотя бы не Праул.
Оверлорд вопросительно взглянул на него.
– В трех словах – мы подозревали кого-то из Совета, – пояснил он. Региональный губернатор – не такая уж крупная фигура, однако все равно неприятно. Он уже предчувствовал, как новости просочатся в прессу, случится скандал, тонкие трансформирующиеся в летающие камеры журналисты полезут на «Кулак» за эксклюзивными интервью… Он буркнул: – Майндвайп, понял, давай дальше.
Тем временем анализ показал, что шифровка куда слабее, чем в прошлый раз. Сигнал можно было отследить. Хоть что-то!
– Он телепат, – судя по тону Оверлорда, это повод для особенного восторга. Фортресс Максимус отвлекся от сетки координат. – И у него армия мехов с промытыми мозгами. Так что нельзя просто прийти и зачитать ему права при аресте.
– Армия… – он скривился.
Ему все-таки удалось завербовать Цереброса во временные помощники, и вместе они составили несколько сотен дел на мехов, явно не подозревавших, что стали жертвами мнемохирургии. Однако вояками были лишь немногие из них. И к тому же жили они по всей галактике, а не в колониях, находящихся в ведении Майндвайпа.
– Понимаю, о чем ты, но не совсем. Мы всех поставили на учет, но не трогали, чтобы не спугнуть виновника… Ты действительно наладил контакт с тем, кто это сделал? – переключился он. Тут его охватили подозрения, а не перепрошит ли сам стажер.
Но скалится, впрочем, как обычно.
– О-о! Да! Контакт! – Оверлорд потер ладони. – Без шуток, Трепан мне тут очень помог. Слушай, долго болтать не получится, нам еще сбегать из логова зла. Хочу дать совет. Союзников у Майндвайпа больше, чем ты сможешь отловить. Последнюю партию вот… сегодня выпустили. Так что против телепата берите другого телепата. Чтобы не бомбануло, арендуйте у Мегатрона Саундвейва на пару дней.
Только стажеру могла прийти в голову столь незамутненная безумная идея. Фортресс Максимус изумленно уставился на него:
– Что-о? Как ты себе представляешь?.. Он гражданский!
Саундвейв не скрывал свои телепатические способности, но – по официальным данным – и не прибегал к ним. Никто в это не верил, но все помалкивали. А еще – право призывать в энфорсеры специалистов, которые способны помочь в расследовании, примененное к Церебросу, в случае с членом Совета могло и не сработать.
– Он кто, секретарь? Секретарям тоже полагается отпуск. Пусть тряхнет стариной, скажи, что я очень просил, – Оверлорд положил на честплейт ладони. – Он не откажет.
– Хочешь втянуть меня в шантаж? – возмутился Фортесс Максимус, преисполнившись подозрений.
Мысль Оверлорду определенно понравилась, но, криво ухмыльнувшись, он ничего не подтвердил.
– Саундвейв мне испокон веков должен. Это долгая история, и энфорсером я тогда не был. Но он реально может помешать Майндвайпу использовать внушение или отправить условный сигнал.
Фортресс Максимус разглядывал портрет советника на соседнем экране. Среди данных о нем не было ни слова про телепатию. Стажер затем и совался под прикрытием в банду работорговцев, чтобы узнать их тайны, но информация подобного рода – больно уж удручающая. Хотя – все еще лучше, чем если бы по делу проходил Праул. Подозреваемый советник по безопасности – один шаг до перетряхивания всей Верхней палаты. У Праула с давних времен информация была на всех и каждого, и не всегда приятная. Такая бы ржа полезла – страшно представить!
– Что твой новый приятель сказал о перепрошитых? У них бомбы замедленного действия под шлемами?
– Да вроде нет, – Оверлорд пожал плечами. – Просто они не могут сопротивляться этому психу-крылану. Майндвайп… какой-то зиккурат для мертвых сооружает. Храм Мортилуса или что-то вроде. Я не вник ниболта, но стройка видимо грандиозная.
– Звучит как полный бред, – не смог промолчать Фортресс Максимус.
– Он всерьез, так что… фраг, я бы хотел участвовать в аресте! – протянул стажер мечтательно. – Но если мы с Трепаном сбежим, Майндвайп сразу заподозрит слив.
– Лучше синхронизироваться. Я с тобой свяжусь, когда мы все организуем.
– Давайте там побыстрее, а то вдруг нас принесут в жертву Мортилусу! – судя по голосу, Оверлорд всю жизнь мечтал посмотреть на ритуальное жертвоприношение. – Связи на постоянке у меня здесь нет, ты бы видел, где я сейчас и в какой позе, – он многозначительно покачал головой. – Буду проверять сообщения иногда.
– Я был абсолютно уверен, что ты уже сдох или обслуживаешь правонарушителей на другом конце галактики, – напоследок сказал Фортресс Максимус.
Оверлорд обиженно выпятил губу:
– Невысокого ты обо мне мнения!.. Я тебе потом обязательно расскажу о своих приключениях. Закачаешься!
– Напиши отчет, – буркнул тот.
Еще не хватало, чтобы Оверлорд решил, будто за него волновались.

***

«Парагон», станция энфорсеров над Кибертроном, была просторнее «Судьи-113» и куда многолюднее. На обзорном экране пришвартованный к ней «Кулак» казался маленьким корабликом. Здесь торчали сотни задержанных на Кибертроне мехов, ожидая решений по своим обвинениям, требуя адвокатов и периодически пытаясь сбежать. Десятки уполномоченных разных рангов разбирались с ними одинаково строго – Тайрестское соглашение подразумевало очень мало вольных трактовок. Трафик арестованных был куда выше, чем в секторе, где работал Фортресс Максимус. Все-таки столичная преступность давала фору региональным нарушителям закона.
Однако с потоковой работорговлей и культом мертвых повезло столкнуться в какой-то дыре.
Фортресс Максимус настроил голосвязь с «Судьей-113» и, пока остальные не присоединились к разговору, лично или удаленно, искренне поблагодарил Ревайнда:
– Спасибо, что взяли на себя переговоры с Саундвейвом.
– Никаких проблем, – заверил тот. – Уверен, он немного скучает по нашим приключениям.
– Сложно представить, – пробомотал Фортресс Максимус. В его представлении то, что Ревайнд когда-то шпионил за Саундвейвом, сложно было назвать «приключением», но архивист явно относился к терминологическим нюансам легче.
Дверь в кабинет с шорохом поднялась. Он покосился на гостя без особой радости – Хромдома пришлось вернуть в расследование, потому что один Цереброс не мог приглядывать более чем за тремя сотнями мехов, а сейчас он и вовсе остался помогать Доминусу Амбусу. Нужного числа специалистов вообще в Институте не числилось. Фортресс Максимусу пришлось забрать всех – с разрешения их руководителя, разумеется. Так Хромдом снова обрел допуск к этому делу.
Похоже, что он обиделся на временное отстранение. Рассчитывал, что его будут держать в курсе, а в итоге Фортресс Максимус связался с ним лишь под конец, сказать, что ему нужен весь Институт. «Значит, теперь вам пригодится моя помощь?» – протянул тогда Хромдом капризным тоном. Отказать он не мог, приказ ведь был отдан Тайрестом, но выделываться ему ничего не мешало.
Где-то за кадром все равно пришлось посвятить советника Праула в расследование, но разговор с ним взял на себя Доминус Амбус. Фортресс Максимус и не настаивал на стяжании славы с этим расследованием. Ему по искре были дела попроще. А вот Ревайнд к организации операции отнесся с энтузиазмом – она вернула его в строй на время. Похоже, на своей почетной должности архивиста он скучал по рискам. Разумеется, никто не собирался подвергать его риску, Доминус – в первую очередь. Однако Ревайнд на «Парагоне», на орбите Кибертрона – а его conjunx endura за тысячи парсеков организует массовые задержания. Теперь Фортресс Максимус чувствовал себя ответственным за то, чтобы архивист не оказался в опасности…
Не за его личную жизнь, конечно. Но когда Ревайнд помахал Хромдому, Фортресс Максимусу захотелось, чтобы Доминус уже скорее ответил на вызов. Он чувствовал себя третьим лишним.
– Проходи, устраивайся, – Ревайнд указал на кресло рядом с собой. – Прости за срочность и таинственность.
– Ты знаешь, я ненавижу неопределенность, – проскрипел Хромдом, удостаивая Фортресс Максимуса слабым кивком.
От него исходили лучи недовольства и презрения. Впрочем, Ревайнду удалось приглушить их. Хромдом заметно смягчился, когда он сказал:
– Теперь мы восстановим справедливость. Тайрест запретил нам привлекать Институт для расследования, так что мы следовали приказам. Мы не хотели тебя задеть. Ты очень помог нам тогда, Хромдом.
Фортресс Максимусу на чувства главного энфорсера было налить, но он старался сдерживать личную неприязнь, поэтому решил просто не шевелиться и ничего не говорить. Ревайнд – профессиональный дипломат. И к тому же они друзья с Хромдомом, пусть налаживает отношения, Институту и дальше сотрудничать с энфорсерами, не стоит обострять рабочие конфликты.
– Так вы соблаговолите посвятить меня, зачем забрали моих мнемохирургов? – едко спросил Хромдом, впрочем, уже не так сердито. Он уперся локтями в подлокотники, положил подбородок на сцепленные пальцы и застыл.
– Изложите? – Ревайнд передал слово Фортресс Максимусу. Тот шумно провентилировал. Ах, да, он ведет это злосчастное расследование, отмолчаться не получится. Доминус Амбус как назло проявлял непунктуальность и на связь не выходил.
– У нас появился главный подозреваемый. Советник Майндвайп из Нижней палаты. Региональный губернатор двух кибертронских колоний, Креликса и Полиса-19. Судя по всему, производство и продажа интеров обеспечивали ему прибыль для личного проекта. Но помимо рабов он создал немало спящих агентов.
– Он лично? – уточнил Хромдом, вперяя взгляд тусклого визора в Фортресс Максимуса.
– На него работал мнемохирург. Если верить Оверлорду, Майндвайп телепат и управляет своими подельниками. А еще он… поклоняется Мортилусу слишком рьяно и, возможно, планирует… жертвоприношение? – он скривился, потому что в собственные слова ему не верилось. Они вроде бы в цивилизованном обществе живут! Как надо было поехать, чтобы учинить целое предприятие, перепрошивающего мехов во имя постройки храма для культа мертвых? – Короче, теперь у нас по всем планетам и кораблям рассованы мехи, которые неизвестно что сделают, если мы его арестуем, – торопливо подвел он итог.
– Военные? – спросил Хромдом быстро и с заметным беспокойством.
– Большей частью гражданские. Пара интендантов… но у всех есть доступы к ресурсам или системам жизнеобеспечения, тяжелой профессиональной технике. Они способны устроить хаос там, где живут.
– Мы изолируем перепрошитых жертв, чтобы они не смогли причинить вред другим или себе, если что-то пойдет не так. Майндвайп пока не знает, что его раскрыли, – добавил Ревайнд. – Твои специалисты будут на местах. Они под охраной.
– Это самый большой исход из Института с давних времен. Мнемохирурги не созданы для конвейерной работы, хорошо бы служба энфорсеров учитывала это, – Хромдом выразительно поднял палец. – Но я уверен, мои мехи сделают все, чтобы вам помочь.
«Один из ваших устроил конвейерный выпуск интеров!» – хотел воскликнуть Фортресс Максимус, но не стал.
Хромдом явно собирался спросить что-то еще, но фигура Доминуса Амбуса наконец-то вспыхнула над голопроектором, прерывая беседу. Ревайнд перевел на него взгляд – до этого он посматривал на Хромдома со своего места, контролируя русло, по которому течет разговор.
– Прошу прощения, мы столкнулись с трудностями на одном из титанов. Карцер оказался ярым противником мнемохирургии.
– Кто-нибудь пострадал? – бросил Хромдом тоном, которым обычно уже требуют сатисфакции.
– Нет. Мы все уладили, не беспокойтесь.
– Если бы вы посоветовались со мной, я бы попросил вас не брать моих сотрудников к Карцеру! – сердито заявил он.
К сожалению для энфорсеров, законы на живых колониях подвергались корректировкам. Приходилось идти на поводу у титанов, которые оставались мехами со своим характером и привычками. В целом, Тайрестское соглашение и они обязаны были соблюдать, но если титан против мнемохирургии – лучше с ним не спорить. И применить иглы к кибертронцам, обитающим на нем, не получится.
Ревайнд потянулся и положил ладонь на наплечник Хромдома:
– Это я забыл предупредить. Прости. Доминус, в остальном – мы готовы? – спросил он, встречаясь взглядом с conjunx endura.
– Да, – ответил тот. – Ждем прибытия Майндвайпа на Кибертрон.
Фортресс Максимус понял, что ему снова придется говорить, и подхватил:
– Мы заручились помощью Саундвейва. Как… более мощного телепата, единственного, кто, как мы считаем, может подавить способности Майндвайпа, – с сомнением добавил он. Хромдом покосился на Ревайнда; его руку с плеча он сбрасывать не торопился. Ни в чьем другом исполнении этот жест бы Фортресс Максимуса не смутил, но шлаков Оверлорд все испортил. – Операция обсуждалась только лично, без вовлечения посторонних и передач, которые можно перехватить. Сейчас все выглядит обыденно. Секретарь пригласил Майндвайпа и еще нескольких членов Нижней палаты на личную встречу. Приглашение для остальных будет отменено в последний момент, когда Майндвайп сможет удостовериться, что это просто политика.
– Вы не слишком торопитесь? – Хромдом откинулся назад в кресле, расслабленно положил руки на подлокотники. – Если я правильно понял, Оверлорд, находившийся в контакте с неизвестным мнемохирургом, вдруг сообщил вам имя преступника? И теперь он даже не участвует в брифинге? Где он вообще?
С чего это вдруг его интересует стажер, на которого он раньше и внимания не обращал? Фортресс Максимус, негодуя на проницательность «столичного ловеласа», кисло признался:
– Он говорит, что у него неопровержимые доказательства причастности Майндвайпа. Но он еще не вернулся из места, где их добыл.
– С подпольной фабрики интерфейс-рабов, вы имеете в виду? – Хромдом определенно с наслаждением демонстрировал свою въедливость. И догадливость. К сожалению, нельзя откручивать коллегам головы…
– Нам не удалось засечь никакой стройки на территории, контролируемой подозреваемым, – добил Доминус Амбус. Он как будто не замечал, что Хромдом с каждым словом энфорсеров выглядит все более самодовольным. – Рассчитываем на допрос Майндвайпа.
– А я вам нужен, значит, чтобы выпотрошить телепата?
– Только если Верховный судья санкционирует, – спокойно отвел язвительный вопрос Доминус. – Вы же понимаете, Хромдом, скорее всего, нам придется лезть из брони, чтобы предоставить объективные доказательства.
– Я вообще удивлен, что Верховный судья санкционировал это безобразие… – пробормотал тот.
Фортресс Максимус собрал остатки терпения и сказал себе, что это его тренировка перед возвращением Оверлорда.
– Тогда действуем, – кивнул Доминус Амбус. – Я буду ждать сигнала от вас, Фортресс Максимус.
Голограмма исчезла. Ревайнд усмехнулся:
– На самом деле, я тоже удивлен. Но Оверлорд опасается, что Майндвайп к чему-то неплохо подготовился и вот-вот начнет резню в Креликсе и Полисе-19 во имя Мортилуса, а мы не можем ни проверить, ни опровергнуть информацию. Тут и беспорядок… допустим, – подобрал он слово.
Хромдом пожал плечами:
– Как вы оба понимаете, меня интересует личность мнемохирурга. Кто он?
Фортресс Максимус и не сомневался. Он хотел бы бросить Хромдому то, чего он хочет, лишь бы не ныл и не мешался под боком, раздражая в и без того напряженный момент, но, к сожалению, информации у него было немного.
– Оверлорд спешил, когда докладывал мне. Я знаю, что вроде как его имя – Трепан. Он или один из… Хромдом? – насторожился он, заметив, как перекосило главу Института. Тот напрягся, выгнулся корпусом вперед до скрипа суставов. Пальцы впились в подлокотники. Из-под маски донеслось сдавленное рычание.
– Что случилось? – встревоженно развернулся к нему Ревайнд.
Визор Хромдома перестроился в узкую полосу, он вновь наклонился вперед, впрочем, держа спину напряженно прямой. А потом – никто не успел ничего предпринять – сверкнули иглы. Хромдом быстро запрокинул руку назад, ввел их себе в затылок, ненормально изогнув кисть и еще более стремно опустив голову, и осел в кресле.
– Нет, не смей сно… фраг! – воскликнул Ревайнд, который только-только коснулся локтя – и отдернул пальцы, чтобы не потревожить мнемохирурга.
– Это что за ржа? – растерялся Фортресс Максимус. – Так можно? Это н-нормально?..
– Нет, – процедил Ревайнд. Он отключил камеру, поднял взгляд к потолку и выругался опять. – Наоборот, это очень опасно, абсолютно неприемлемо, и я прошу вас… если это не будет иметь отношения к делу… не обсуждать это на стороне. Пожалуйста, – добавил он.
Оставалось недоуменно развести руками. Фортресс Максимус в принципе не собирался ни с кем обсуждать Хромдома. Его смущало откровенное беспокойство Ревайнда – а если главный мнемохирург кончится прямо на «Парагоне» с иглами в голове, как он это представит? Чем это объяснить?
Он молча замер, с тревогой регистрируя признаки жизни: Хромдом вентилировал, слегка гудел и разогревался. По крайней мере, его модуль. Ревайнд соскочил на пол и нервно прошелся перед креслом. В конце концов раздался тихий щелчок (чтобы вытащить иглы из собственного затылка, Хромдому пришлось вывернуть палец из сустава), визор снова вспыхнул. Ревайнд все-таки схватил его за руку:
– Ты с ума сошел?!
– Вот же мразь, – просипел Хромдом так глухо, что его едва удалось расслышать. Иглы все еще выступали, когда он накрыл ладонью кисть Ревайнда. Слегка сжал. – Все… все в порядке…
– Что случилось? – Ревайнд наклонился, заглядывая ему в визор. – Ты нормально себя чувствуешь?
– Да.
Фортресс Максимус испытывал к Хромдому исключительно неприязненные чувства, а после этой сцены еще и ощутил холодок жути: что можно совать иглы себе в мозговой модуль, он даже подумать не мог. Хромдом вел себя неестественно, звучал как умирающий и явно не собирался проливать свет на причины своей выходки.
– Я должен знать? – спросил он.
– Нет, – так же коротко отозвался Хромдом. Ему, похоже, было тяжело говорить.
– Если речь о личности преступника, то должен, – надавил Фортресс Максимус. – Кто такой Трепан?
Ревайнд обернулся к нему, но никакого осуждающего покачивания головой не было – он просто посмотрел. Может быть, ему что-то и было ясно, а вот Фортресс Максимусу – ничего! И учитывая, что им вот-вот предстояло арестовывать советника-телепата в столице, любые тайны, касающиеся следствия, казались ему неуместными.
– Это… старые дела. Советник Праул будет не рад, если мы поднимем шум, – Хромдом размял шею с неприятным хрустом проводки, которую, видимо, потревожил, пока рылся в своей голове. – Нам, полагаю, пока достаточно проблем с культистом смерти.
«То есть Праул тут все-таки руку приложил?» – подумал Фортресс Максимус обреченно и мрачно пообещал:
– К разговору о Трепане мы вернемся позже.
И нечего его Праулом запугивать. Энфорсеры беспристрастны, в этом суть их организации. Нельзя невозбранно влиять на ход расследования, жонглируя именами высокопоставленных болтов!
– Конечно, – хрипло согласился Хромдом как-то слишком легко, учитывая, какую реакцию имя вызвало несколько кликов назад. – Я так понимаю, ваш стажер его арестует?
– Да уж должен бы, – проворчал Фортресс Максимус. – Теперь, если мы закончили, мне пора к Саундвейву.
– Мы с Доминусом договорились, что я полечу с вами, – Ревайнд плавно извлек руку из не очень крепкой хватки Хромдома. – Я должен зафиксировать, что все пройдет без нарушений.
В его голосе смешивались тревога и энтузиазм, от которого Фортресс Максимусу становилось немного грустно. Он все еще чувствовал себя ответственным за то, чтобы во время задержания с архивистом ничего не случилось. Несмотря на то что Ревайнд – сотрудник поопытнее него, было легко представить, как его затопчут в драке, если вдруг Майндвайп озвереет, а Саундвейв не справится.
– Так я нужен вам на Кибертроне или мне ждать здесь? – подал голос Хромдом.
Фортресс Максимус окинул его взглядом. Вот кто точно помрет от малейшего толчка…
– Подождите здесь, – сказал он. – Нам все равно пока запрещено применять к Майндвайпу иглы.
– Ну, прекрасно, – Хромдом закинул ногу на ногу и вновь потер затылок и подмигнул Ревайнду: – Удачи с телепатами!

продолжение в комментариях

@темы: Глава 7, R - NC-21, Фракция: ДЕСЕПТИКОНЫ, ГЛАВЫ, Битва Фракций-2019, Текст

---

[Diana Vert]

Название: Страх
Автор: Diana Vert
Размер: мини, 1600 слов
Персонажи: Дрифт
Вселенная: IDW
Категория: джен
Жанр: дарк
Рейтинг: R
Краткое содержание: Обычный день в Дэд Энде. Дрифт должен найти топливо и не умереть.
Предупреждения: Унижение.

За баром было грязно и пусто, только несколько мятых баков и баллонов в углу да разбросанные металлические обрезки. В глубоких царапинах покрытия уютно устроилась ржавая труха, темные потеки на стенах поблескивали, если на них ненароком падал свет.
Пошатывающийся мех, лязгая рукой по стене в попытках удержаться, завернул во внутренний двор и привалился к ближайшему баллону. Тот, пустой, но все-таки массивный, не упал, лишь покачнулся. Гулкий звук заставил Дрифта вздрогнуть, выводя из состояния полугибернации. Низкий уровень заряда не позволял задействовать все датчики, и он давно выставил аудиосистемам приоритет.
Не всегда это помогало, но чаще всего он включался вовремя.
Из-за недостатка энергии контроль над корпусом возвращался долго. Пошевелился он, только когда видеопоток – урезанный в почти аварийном режиме до обычной картинки, без фильтрации и анализа – восстановился, а еще три десятых процента, неумолимо приближая Дрифта к полной отключке, ушли на команды сервоприводам.
Он выглянул из своего укрытия.
Он спрятался за баками, когда понял, что рискует остаться на улицах полностью обесточенным, если не сныкается. Тех, кого вот так вырубило в Дэд Энде, больше никто не видит. Они исчезают, и остаются только мрачные слухи: на беспомощные корпуса всегда найдутся желающие, а жизнь меха с кибертронского дна никого не волнует.
Дрифт собирался достать немного энергона, но его поймали на горячем, и пришлось удирать. На то, чтобы в альтмоде умчаться от полиции, он потратил последние капли топлива. Из последних сил он добрел до бара – до дрянной дэдэндской забегаловки – и притаился здесь в надежде… без особой надежды. Никто не предложит бродяге стаканчик. Если он дезактивируется на задворках заправки, он так же исчезнет, как если бы упал посреди улицы.
Стоило сдаться полиции. В заключении его долго не продержали бы, бродяг там бьют, но отпускают быстро. А дезактивы в изоляторе не нужны – и его бы подзаправили. Правда, Краул остался бы один, а он тоже почти пуст. Дрифт был более успешным добытчиком, потому и поехал на поиски топлива.
Пьяный мех царапал заглушку на боку, пока не сообразил, что забыл дать команду на открытие замков. Размагниченная пластина звякнула по бетону, и только тогда, провожая ее замутненным взглядом, он обнаружил, что в темноте совсем рядом тускло светятся две желтые оптики.
– Б-болт те в искру! – он пошатнулся.
Переизбыток сверхзаряженного мешал ему добраться до собственного топливного бака, но вот протокол защиты включился сразу же. Наверняка у него не было разрешения на интеграцию оружия, но когда живешь в Дэд Энде, о разрешениях думаешь в последнюю очередь. Из кисти выдвинулся кастет-шокер.
– Не надо! – Дрифт едва услышал собственный голос. – Пожалуйста! Я тебе ничего не сделаю!
Он стоял на коленях, упираясь руками в грязный бетон, и у него даже не было сил выпрямиться.
Мех замешкался, но руку опустил. А потом снова согнулся, хватаясь за пояс.
– Проваливай, – рыкнул он, – мне слить надо.
Дрифт не понимал, каково это, когда ты употребил так много хайгрейда, что он просто отторгается. Перебирал ли он когда-нибудь? Хоть раз? Бывало, топливо подступало к верхнему шлюзу, например, потому что было отвратительной выдохшейся смесью энергона с техническими жидкостями. Дрифт и тогда сдерживался. Сливать – избавляться от крох полезной энергии из-за острой рези в износившихся фильтрах и жжения в баках – глупо, если даже не подозреваешь, когда удастся заправиться в следующий раз.
А вот мех из бара собирался откачать то, чем догонялся, прямо из бака, и – скорее всего – вернуться за добавкой. Дрифт следил за тем, как он вытягивает резервный шланг – тонкую гибкую трубку – и не двигался с места.
– Я сказал, вали! – мех дернул застрявший шланг. Дрифт почти слышал, как в чужом – таком близком – баке урчит начинающий сливаться энергон.
– М-можно я… – он опустил голову и увидел первые бурые капли, оросившие бетон.
Судя по тому, как долго мех «раскачивался», у него легкие неполадки в аварийном сбросе. Но вот-вот поток станет сильнее.
Выдохшаяся, грязная смесь – не то, что нужно истощенным системам. Но – хоть что-то. Сколько-то энергии можно выдавить даже из такого топлива…
– Ха! – донеслось сверху. – Отработки моей хлебнуть хочешь?
У Дрифта нашлись силы только кивнуть.
– Пожалуйста, – добавил он.
Возможно, ему вовсе не повезло. Возможно, этот мех сейчас оттолкнет его – сопротивляться Дрифт все равно не сможет, – а потом… в лучшем случае – вызовет законников. Загреметь за попрошайничество лучше, чем за воровство. В худшем… Дрифт приготовился к удару.
Топливо брызнуло ему на шлем – он торопливо запрокинул голову, открывая рот навстречу резко пахнущей струе. Частично переработанное, прошедшее фильтры, смешавшееся с остатками других смесей, это топливо не признала бы годным ни одна комиссия техобслуживания. Дрифту было все равно: энджекс, коктейльные присадки, загустители, химические добавки, разбавляющие жидкости. Вкусовые датчики обжигало, но Дрифт давился не поэтому – верхний шлюз, не приспособленный к такому напору, сокращался, мембраны сдвигались, чтобы топливо спокойно успело пройти фильтрацию перед баком, а Дрифт отдавал команду – раздвинуть.
– Грязный отброс… – в голосе меха смешивались облегчение и злорадство.
Струя сменила направление, ударила чуть ниже шлема, заливая оптику, и Дрифт попытался поймать ее снова. Он вытягивал губы, дергал головой, игнорируя издевательскую ухмылку постепенно трезвеющего меха, но когда попробовал коснуться шланга рукой, получил сильный пинок в честплейт.
Он не удержал равновесие, повалился набок и не почувствовал – услышал, как струя бьется о бетон рядом с его головой. На такую мелочь, как брызги, его тактильные датчики не реагировали, но мысль о том, что драгоценная – для него – жидкость тратится впустую, заставила Дрифта жалобно застонать.
– Лизать будешь, мразь! – рявкнул мех, все еще нетвердо стоя на ногах.
Дрифт сжался, но больше его не били. Он попытался извиниться, сбиваясь, часто вздрагивая. Магистраль сокращалась, выталкивая чужую отработку, и приходилось сдерживаться изо всех сил.
– Давай, – поторопил его мех, веселея. – Или ты сыт?.. – он громко булькнул верхним шлюзом. – Я тогда...
– Нет! – хрипло воскликнул Дрифт.
Переработка шла медленно, но заряд уже немного вырос. Дрифт приподнялся и зашарил руками по корпусу, собирая ручейки топлива в ладонь, чтобы залить в рот. Грязно-розовая, скорее даже коричневая лужа расползалась под коленями, в ней плавал мусор и маслянистые пятна того, что было здесь когда-то разлито. Мех заливал его кое-как, явно не справляясь с равновесием, и ржал.
Точно не получится договориться с ним и собрать отработку в какую-нибудь емкость, чтобы унести. Дрифт бы оторвал от себя выгнутый бедренный щиток и брел бы к их с Краулом убежищу хоть цикл… Но этому меху нет дела до того, чего он хочет и что чувствует. И ладно. Дрифт не осуждал его – он ведь все-таки делился. Это лучше, чем ничего.
Зато если Дрифт сейчас проглотит побольше, то сможет заправить Краула. Он считал – пусть это мнение не было популярным, – что выжить можно, только заботясь друг о друге. Одиночки загибаются, поскольку всех в Дэд Энде преследуют неудачи, а для одиночек неудача значит смерть. Он заправит Краула, а тот в следующий раз вовремя вынет из него нейроусилки… так они оба будут живы.
Конечно, некоторым не везет, даже если рядом есть тот, на кого можно положиться. Порой друзья Дрифта исчезали, умирали, уходили... Но он продолжал тянуться к другим таким же отбросам, как он. Дрифт не мог существовать один; он хоть как-то барахтался в том числе и потому, что видел смысл в ответственности и взаимопомощи. Если он успеет доехать до Краула, они смогут протянуть еще цикл. Вместе им неплохо, даже весело. Просто сейчас черная полоса… совсем черная.
Мех крутил насадкой, разбрызгивая топливо и забавляясь тем, как Дрифт запоздало вертит головой. Тот отчаялся успевать, переборол бунтующие фильтры, заблокировал откачку наглухо и склонился, втягивая жидкость губами с бетона. Его чуть не вывернуло. Хорошо, что он плохо ощущает вкус и почти не чувствует запах. Крошка, скребущая магистраль изнутри, это не страшно. Мощности едва хватало, чтобы энергон не выливался обратно.
А потом что-то тяжелое вдавило его голову в лужу. Дрифт не сразу понял, что покачивающийся мех наступил ему на шлем. Шланг выскользнул у него из рук и повис, из него уже только слегка сочилось, а не текло.
– Х-ха, да ты на все готов, а, мусор? – гоготнул он, перенося вес на ногу. Хрупкий и неухоженный металл под ней гнулся, пластины шлема жалобно хрустели друг об дружку. Дрифт заерзал. – А ну п-п-продолжай!..
Наверное, он думал, что унижает опустившегося хмыря, и веселился, глядя на пузырьки, расползающиеся от шевелящихся губ по поверхности лужи. Но Дрифту было жаль не себя, а потраченного топлива, которое вот-вот проторит по грязи дорожку к стоку. И еще шлем. Почему ему достался корпус с таким количеством тонких пластинок! Краул считал, правда, что он выглядит очень стильно. Но хрупкие детали то и дело гнулись, на сломах вечно появлялась ржавчина… И в этой вмятине она поселится. Перекинется на оптику – и он плохо кончит. Один из его друзей умер, когда ржавчина добралась до мозгового модуля.
– Баффл! – заорал кто-то неподалеку.
Дрифт с перепугу забулькал и рванулся – он привык бежать, заслышав крики, – но не вывернулся из-под ноги.
– Баффл, ты что устроил? Вот шлак! – тяжесть исчезла.
– Руки убери! – громыхнул Баффл. Раздался лязг.
Дрифт не понял, в какую сторону отползти, и поднял голову, но тут же получил прямо по подбородку колесом:
– А ну съеби, шваль!
Его снова чуть не вывернуло от резкого сотрясения. Второй мех подхватил Баффла за локоть и потащил в сторону бара. Он не собирался избивать Дрифта. Просто пнул бродягу с дороги – и теперь сердился, что замарал шины.
Дрифт запрокинул голову, чтобы все-таки не слить ненароком, и потрогал шлем. Уголки торчавших вразлет пластин мех по имени Баффл ему все-таки отколол, пока топтался… Теперь будет сложнее сдвигать их, если удастся разжиться нейроусилками. Они дорогие, но Дрифт позволял себе… очень редко. Когда черная полоса заканчивалась.
Пока что – стоит порадоваться, что запасы топлива пополнены. Дрифт тоскливо поскреб по луже пальцами и оглядел себя. В таком виде даже в Дэд Энде лучше не разгуливать – чувство презрения влечет за собой не меньше ненависти, чем зависть или жажда наживы. Но он попробует дотащиться до убежища и поделиться с Краулом тем, что добыл.
Эти несколько кликов за баром, пока он глотал чужую отработку и ползал в ней, он… боялся, что всё вот-вот прекратится. Что его поколотят, сдадут полиции, что отберут эти самые последние капли. И ему до сих пор было страшно. Но он привык – и к страху, и к голоду, и корчиться под чужими ногами…
Так всегда и будет, пока кто-то из друзей не окажется настолько удачлив, чтобы пережить его, а не наоборот. И этого он тоже немного боится.

@темы: R - NC-21, ОБЩАЯ выкладка, Фракция: ДЕСЕПТИКОНЫ, Битва Фракций-2019, Текст

---

[Lord Galvatron]

Название: Возмездие заказывали?
Автор: Lord Galvatron
Форма:фотосет, 7 фото
Персонаж: Немезис Прайм
Вселенная: Беймуви
Рейтинг: PG-13
Категория: джен

@темы: Визуал, G - PG-13, ОБЩАЯ выкладка, Фракция: ДЕСЕПТИКОНЫ, Битва Фракций-2019

---

Мир — сложная штука \

[rc2204]

Название: Moment of Peace
Автор: rc2204
Размер: мини, 1505 слов
Пейринг/Персонажи: Сентинел Прайм, предаконы, диноботы, Уилджек, Сари Самдэк, Саундвейв, Лазербик, Миксмастер, Скрэппер, Ультра Магнус, упоминается Смоукскрин
Вселенная: TFA, TFP
Категория: джен и т.д.
Жанр: AU, юмор, стёб
Рейтинг: G – PG-13
Предупреждения: стёб над древним артефактом
Краткое содержание: Предакинга не пустили на праздник в альтформе...
Примечание: Большое спасибо Nueteki за идею с TFA-конструктиконами.
Диноботы тоже из TFA.

«Мир — штука сложная,» – размышлял Король Предаконов, глядя сверху вниз на Сентинела Прайма, посмевшего стать преградой у него на пути.
Предакинг мог бы легко смести офицера элитной гвардии хоть лапой, хоть хвостом, но с ракетными турелями, венчавшими башенки центрального входа в Аяконский парк, даже ему связываться не хотелось. Потомок древних ящеров спалил бы и их — раз плюнуть, но могли пострадать многочисленные гражданские, собравшиеся отметить очередной астроцикл со дня возрождения Кибертрона.
Причина, по которой творению сумрачного десептиконского гения энергохлыст под хвост попал, на первый взгляд инсектиконьего яйца не стоила, но... Предакинг своей альтформой гордился. Именно она в полной мере демонстрировала его главные достоинства — силу, мощь и размах крыльев. Неудивительно, что требование службы безопасности сменить форму было воспринято царственной особой как оскорбление.
– Я сражался с самим Мегатроном и получил повреждения в бою! – припав на передние лапы, рыкнул Предакинг и гневно хлестнул хвостом, ненароком смахнув забывшего об осторожности репортёра и камеру со штативом (фотоаппарат при этом рассыпался на три составные части и разбежался в разные стороны).
– А также уничтожил ценный артефакт и серьёзно ранил командующего! – дополнил список Сентинел Прайм, отважно тыча энергетическим щитом в ощерившуюся острыми клыками морду его величества. – Убирайся отсюда, пока я не нацепил на тебя стазисные наручники!
– Ещё увидимся, элитгард, – пообещал Король Предаконов, – тогда посмотрим, так ли ты смел в бою.
Гигантский ящер расправил крылья и взмыл в небеса. Покружив немного над площадью в поисках подходящего для августейшей персоны насеста, Предакинг приземлился на голову скульптуры последнего из Праймов и устроился между антенн. Статуя зловеще скрипнула, когда на её плечи опустилась королевская свита — Князь Даркстил и Герцог Скайлинкс.
– То есть как, летать нельзя?! – дымился от негодования сине-зелёный дракон.
– А я хотел панораму заснять, – гневно сверкал жёлтой оптикой его собрат.
Младшие предаконы всерьёз подумывали, не слить ли на памятник отработку, опасаясь лишь одного — не шарахнут ли по ним после этого из турелей.

– Не сдам! – упирался Уилджек, прижатый Сентинелом Праймом к несущей стене арки. – Это мои гранаты, и они безопасны! Эй, руки убери! Даже Ультра Магнус себе такого не позволял!
От упоминания старшего по званию офицер элитной гвардии на секунду завис. Этого оказалось достаточно, чтобы гонщик вывернулся из захвата, трансформировался и ударил по газам, оставив стража ворот в медленно оседающем облаке пыли и дыма.
На площади перед входом в парк возвышалась статуя единственного Прайма, которого безбашенный рэкер когда-либо уважал. Уязвлённый инженер затормозил у её подножия и облокотился на постамент, размышляя, как бы поэффектнее, но не вызывая подозрений, обесточить этот филиал Турхулона.
– Убери эти штуки, иначе я за себя не отвечаю! – Предакинг слишком хорошо помнил, как Рэтчет вытаскивал из него осколки Уилджековой гранаты*. А то позорное видео от Смоукскрина... и размер платы, которую потребовал Саундвейв за то, чтобы вычистить ролик из сети. Ящер вообще удивлялся, почему он до сих пор не испепелил рэкера на месте.
Гонщик задрал голову вверх, устремив на детище Шоквейва бесстыжий взгляд голубых линз, в котором не было ни тени страха и ни капли почтения.
– Остыньте, Ваше Высокородие! – трёхцветный разрушитель подмигнул оптикой бывшему противнику. – Сейчас мы на одной стороне.

– На роликах нельзя! – Сентинел Прайм раскорячился в проёме сканирующей рамки, как вратарь на пятачке, но шустрая мелочь шайбой в очко проскользнула между его серво. Элитгард безуспешно попытался словить нарушительницу пятернёй, но заподозрив, что нелепо размахивающий руками офицер со стороны выглядит комично, направил на девчонку полицейский станнер.
Сари Самдэк продемонстрировала Сентинелу неприличный земной жест, мысленно пожелав ему три цикла кряду наблюдать в оффлайне, как органики размножаются**, и с чувством выполненного долга стартовала прочь от ворот на своём реактивном ранце.
На несколько нанокликов над толпой повисла тишина, а затем эфир вновь стал оживать, наполняясь сдержанным фырканьем и возмущённым шипением. Техноорганика, не замечая этого, воспарила над площадью и с невозмутимым видом приземлилась у подножия памятника.
– Сержант-боту не нравится моя альтформа! – девчонка возмущённо топнула ножкой.
– Молодец, малышка! – Уилджек в знак одобрения показал ей поднятый вверх большой палец. – Ты это всем транслировала, знаешь?
– Упс... – теперь настала очередь смущаться Сари. – Я не ожидала, что это так сработает.

– Не стоит благодарности, – прошелестело сверху.
Саундвейв бесшумно вспорхнул на лидерскую длань*** и замер крылатой тенью.
– Так это ты всё подстроил? – раздосадованно произнесла девчонка.
– Сентинел: притесняет звероформеров. Саундвейв: проводит воспитательную работу.
Изящная чёрная киберкошка вынырнула из толпы празднующих кибертронцев и грациозно запрыгнула на постамент, щуря зелёную оптику.
Со стороны офицера элитной гвардии потребовать техпаспорт на питомца связиста было крайне недальновидным шагом, как и попытаться выяснить, установлен ли на него антивирус. Вдобавок, неподкупный страж оказался по-земному суеверен и проникся убеждением, что перебежавшая ему дорогу чёрная киберкошка – предвестник неприятностей.
– Что-то Рэведж усох, – заметил Уилджек. – Не кормишь ты его что ли?
– Вопрос: некорректен. Позывной: Шеба, – пояснил связист и воспроизвёл в записи фразу Мегатрона. – Я знал, что эксперименты Нокаута с органиками и Омега-замком ни к чему хорошему не приведут!
Выходило, что зеленоглазая тварь, которая шарахалась по тёмным уголкам «Немезиса» и воровала энергон, не была выдумкой Мико. Скраплетов ночная охотница также добросовестно истребляла, а Рэтчет каждый раз удивлялся, отправляя в утилизатор погрызенные тушки.

Со стороны входа в парк послышались звуки борьбы, сопровождаемые металлическим лязгом и грохотом. Затем, перекрывая шум толпы и прочее музыкальное сопровождение, раздался чей-то возмущённый рёв:
– Что значит свинтить?! Это моя неотъемлемая часть!!!
Снарл был категорически не согласен с требованием Сентинела Прайма, пусть и на время, расстаться с рогами.
Охранявший соседнюю рамку Смоукскрин сгорал от стыда, но нарушить субординацию и воспрепятствовать беспределу не мог.
– Что значит «не требуются в робоформе»?! Сейчас я покажу тебе, для чего они нужны! – взбешённый динобот трансформировался в трицератопса и попёр на элитгарда.
В противостоянии с Шебой офицер службы безопасности совершенно упустил из виду Лазербика. Кассетник же давно кружил над воротами и транслировал на обзорный экран диковинное для кибертронцев зрелище корриды под музыку из земной оперы, наложенную Саундвейвом. Зрители видео оценили и веселились вовсю, глядя на попытки доблестного стража порядка спасти свой задний бампер от диноботских рогов. К чести Сентинела, это ему почти удалось. Как следует наподдав обидчику, Снарл решил лишних дырок в нём не делать, а развернулся и затопал к статуе Прайма, заметив у её подножия старых знакомых – Гримлока и Свупа.

Бригада конструктиконов почти в полном составе уже прошла через сканирующие рамки на территорию парка, когда их культурный отдых внезапно оказался под угрозой.
– Что в барабане? – строго поинтересовался страж порядка, преградив Миксмастеру путь.
– Раствор, – недовольно буркнул бетоносмеситель, – что там ещё может быть?
Сентинел сграбастал меха за топорщащиеся за плечами сегменты отвала и хорошенько встряхнул. Внутри предательски заплескалось топливо.
– Раствор, говоришь? Присадок в сверхзаряженном?! – офицер бесцеремонно ткнул шокером в брюхо строителю. – А ну открывай!
– Сам напросился, – конструктикон трансформировался в бетономиксер, и Сентинел немедленно сунул обонятельный датчик в горловину барабана.
Пары топлива, взбаламученного встряской, тут же ударили в проц.
– Со-став нес-стаби-лен. Под-лежит у-нич-тоже-нию, – заморгал оквадраченной оптикой элитгард.
– Тогда я поехал, – развернулся Миксмастер, – утилизировать.
Главный специалист по веществам конструктиконской бригады взял курс от ворот на статую Прайма, вокруг которой собралась вполне достойная компания. Не заметить в ней диноботов было сложно, и у смесителя тут же созрел коварный план опробовать на них новый состав. В отличие от неподготовленного организма элитгарда, взводу юрского периода пришлось бы по нутру самое термоядерное топливо. И тогда эти трое не то что парк – Сенат могли штурмом взять. А если ещё подпоить тех летающих...
Предаваясь деструктивным мечтам, Миксмастер и не заметил, как за ним вытянулась колонна конструктиконов.
– А мы вернулись! – усмехнулся Скрэппер, возглавляя делегацию из зелёно-фиолетового крана**** и троих жёлто-серых механоидов сомнительного вида. – Нельзя же допустить, чтобы всё досталось этим обормотам.
Снарл неодобрительно склонил рогатую голову, и ковш задумчиво потёр грудную броню.

– Вы случаем не знаете, где к парку подходит главный силовой кабель? – нарушил неловкое молчание Уилджек.
– А то! Мы же его строили! – Скрэппер с гордостью развернул перед рэкером проекцию генерального плана.
– Смотрите! – Сари обратила внимание на обзорный экран. – Сейчас Ультра Магнус будет толкать речь!
На трибуну поднялся действующий лидер автоботов, внушительных размеров тягач в синей броне, как минимум на голову превосходящий в росте любого из присутствующих.
– Сегодня мы собрались здесь, чтобы отметить первый астроцикл, прожитый в мире, – произнёс он. – И как символ возрождения, я рад представить вам восстановленную реликвию Кибертрона.
– Молот Солус Прайм?! – удивлённо проревел Гримлок. – Он же был уничтожен!
– Так считалось до недавних пор, – замялся Уилджек, – пока Смоукскрин его не откопал. Конспиратор шлаков, вдоль и поперёк облазил с фазовым переключателем всю заброшенную шахту, а ведь мог просто спросить.
Командующий тем временем вознёс сияющую кувалду высоко над головой.
– Щас будет большой бабах! – восторженно осклабился Снарл.
– Это вряд ли, – разочаровала его Сари. – Нам в школе рассказывали, что артефакт утратил силу ещё до того, как был сломан. Теперь это просто молот.
– Он что, серьёзно собирается...
В этот момент Ультра Магнус хватил древней реликвией оземь.
Безоблачное небо внезапно потемнело. Над трибуной командующего сгустились тучи и закружились в ужасающем вихре, а возникшие между эпицентром бури и артефактом встречные разряды устремились друг к другу и слились в ослепительной вспышке. Шарахнуло так, что ударной волной раскидало зрителей, имевших неосторожность оказаться в первых рядах, и выбило датчики всем остальным, а с большим трудом восстановленный участок кристаллического сада полностью осыпался.
Тучи рассеялись так же быстро, как и набежали. Над грудой искрящих и дымящихся обломков, ранее бывших сценой, гордо реял Лазербик, фиксируя едва ли не на единственную уцелевшую камеру, как понемногу приходят в себя и расползаются в разные стороны гости праздника.
В центре этого восхитительного безобразия памятником самому себе возвышался ошарашенный произведённым эффектом Ультра Магнус с квадратной оптикой.

Праздник обещал неминуемо войти в историю.

* подробности в фанфике «Party for everybody»
** Сентинел Прайм известен своей ксенофобией.
*** Да, Прайм стоит в позе Ильича )
**** Кран на стройке в TFA присутствовал. Причём, уже правильной конструктиконской раскраски.

@темы: Глава 7, G - PG-13, Фракция: АВТОБОТЫ, ГЛАВЫ, Битва Фракций-2019, Текст

---

[Diana Vert]

Ну, настало время для Андрея, разумеется. =D


Название: Оверлорд работает под прикрытием
Автор: Diana Vert
Размер: макси, 11 500 слов
Персонажи: Оверлорд, Трепан
Вселенная: IDW AU
Категория: джен, преслеш
Жанр: мнемохирургический детектив
Рейтинг: R
Краткое содержание: Оверлорд хотел притвориться интерфейс-рабом – Оверлорд притворился интерфейс-рабом. Все остальное – проблемы тех, кто не верит в его актерский талант.
Примечание: Читать после фика «Следствие ведет Оверлорд».

 

Седьмая планета в безымянной звездной системе

Непросто было отставить сопротивление и терпеть пинки, но вскоре Оверлорд вошел во вкус. Иногда и осознания, что ты одной ладонью мог бы смять чью-то голову, достаточно. Его и других перевозимых на «Клыке и когте» рабов не били и не калечили, хотя очень много фантазировали об этом вслух. Болтовня о том, как выставленные на всеобщее обозрение порты пленников скоро будут юзать все по очереди, пока инт-системы не вывалятся, явно была бравадой. Очевидно, что товар никто не портит. Даже если охранникам в таких местах перепадает – то в качестве премии за хорошую работу. Однако ощущение власти им нравилось, вот они и запугивали пойманных мехов.
Компания товарищей по несчастью Оверлорду попалась тухлая. Все тряслись, молились, чтобы их спасли, и обещали за себя выкуп. Половина скручивалась на полу и ныла. Оверлорд смеху ради притворился сатириатиком и провоцировал охранников – к ужасу всех остальных. И никто не полез его трахать! Даже в рожу шокером не ткнул. Так и есть – им запрещено трогать рабов.
За исключением невероятной скуки, не разбавленной даже коротеньким грязным коннектом с надсмотрщиками, ничего особенного Оверлорд не испытывал. Ни на «Клыке и когте», ни тут. Где – тут, сказать сложно, хотя Оверлорд подозревал, что находится где-то под многокилометровым слоем льда на планете, которую обнаружили его старые подельники. Но у пленников шанса узнать координаты или увидеть что-то своей оптикой не было. Их всех вывели из камер, в ошейниках и под прицелом, затолкали в корабельный телепорт, а в месте прибытия засунули в одну силовую клетку, просторную и без мебели. Охрана сменилась – местные не поддерживали разговор вовсе. Оверлорд ради развлечения еще разок изобразить вожделение и надежду на групповой коннект в камере, но мехам по ту сторону силового поля от заигрываний Оверлорда стало не по себе, и теперь они старались не подходить с того боку, где расположился принявший вызывающую позу громила.
Другие рабы тоже предпочитали держаться от Оверлорда подальше. Но пойманного за джампер экс-гладиатора заводили только тюремщики, увы! Своих сокамерников он не домогался.
– А что поделать, опасно углублять фетиши при таких размерах, – пожаловался Оверлорд трясущемуся внедорожнику, неосторожно занявшему место поблизости. «Охотникам» он впаривал, что может достать все на свете, лишь бы отпустили, а после телепортации скуксился и притих. – Без властных игр уже не встает!
Готовясь к новой роли, Оверлорд отключил оружие (а большую часть – вообще снял), удалил идентификатор энфорсеров из личной метки, а еще попросил Фортресс Максимуса оставить на нем вмятин и царапин. Не портить товарный вид, но продемонстрировать, что бывшая звезда арен пала низко, проигрывает бои и годится только порты чесать. Куратор с удовольствием помял его, можно сказать, отыгрался всласть. Еще Оверлорд нарочно перед миссией заправлялся дешевым низкозаряженным шлаком и изо всех сил старался чувствовать себя неважно. А ведь все равно он разорвал бы любого местного охранника надвое, если бы захотел. Что тут скажешь – скука!
Хотя бы на новом месте ждать пришлось недолго. В помещение вошли двое – невысокий мех с выражением космического презрения на лицевой и звероформер повыше, с острым клювом на шлеме. Последнего Оверлорд мельком видел на «Клыках и когтях», он отдавал распоряжения, но явно не был там главным. С рабами вместе он не телепортировался, однако ничто не мешало ему прибыть на планету позже. Видимо, он представлял интер-ферму в переговорах с поставщиком. Здесь он казался менее внушительным: невысокий и презрительный отчитывал его негромко, но хлестко, почти не жестикулируя.
– Что я говорил о транспортировке? – негодующе прошипел он. И так выразительно скривил губы, что Оверлорд присвистнул негромко.
– Трепан, да какая разница?..
– Не твоих мозгов птичьих дело! Я ясно выразился: никаких трясущихся стонущих ублюдков на моей станции!
– Тайгерчопс передавал извинения. После недавней стычки они экономят на транквилизаторах…
– Экономят? – еще сильнее взъярился тот, кого назвали Трепаном. Звероформеру он едва доставал до пояса. Тонкие руки, две дополнительные линзы на шлеме… и красивое злое лицо. – Значит, я больше не буду работать с ними!
– Ты все равно удалишь…
Ему пришлось остановиться, иначе он налетел бы на Трепана. Тот взмахнул рукой, и Оверлорд, которому рост позволял рассматривать все в подробностях даже из заполненной камеры, окруженной охраной, увидел взметнувшиеся иглы. Мех с клювом на шлеме расправил сегментированные крылья, чтобы удержать равновесие, качнулся вперед и тут же отпрянул. Испуг не был наигранным.
– Ты не понял, – еле донесся до Оверлорда звенящий голос. – Еще раз привезешь мне толпу перепуганных мехов онлайн, я соберу – о, я очень бережно соберу – все их страхи и залью в твою башку!
Значит, вот и таинственный мнемохирург собственной персоной, сказочно крутой и заботливый. Оверлорд проследил за тем, как иглы медленно ползут обратно в пальцы. Что ж, Трепан явно не последний мех здесь. По звероформеру видно было: его порядком достало, что его отчитывают прилюдно, но он бессилен возразить. Да уж, даже преступники ненавидят начальство…
– Прости, Трепан. Я им так и сказал. Но они все равно лучшие поставщики, надежные…
– Пф! – скривился тот. – Они не способны выполнить простую инструкцию, Вирлинг! И ты, похоже, тоже.
– Зато они находят фактурных типов… – в сторону Оверлорда простерлась рука с оттопыренным когтем. Трепан впервые обратил внимание на клетку и первым делом увидел самого большого меха в ней. Взгляд был внимательным, но коротким. Желтая оптика тускло отсвечивала презрением; так смотрят на вещь, в полезности которой не уверены.
– Да, пожалуй, – ядовито произнес он.
– Ты главный, да? – спросил Оверлорд громко. – Хоть ты-то меня трахнешь?
– О, не сомневайся, – скучающим тоном сообщил Трепан и повернулся к звероформеру: – Среди них есть кто-то интересный?
Крылатый сверился с датападом:
– Администратор торгового склада на «Гедекте».
Внедорожник встрепенулся. Для него лишнее внимание могло значить что угодно: и хороший исход, и плохой. Он же не знал, что вариант на самом деле один: он станет интерфейс-игрушкой и будет обслуживать всяких отморозков…
Или нет. Кто сказал, что всех здесь перепрошивают одинаково?
Администратор склада, кстати, не такая уж прибыльная должность. На продаже элитного безропотного раба они заработают больше, даже если последние лет двести он брал на лапу от органиков, которые на станции «Гедект» торговали всякой дрянью, пользуясь тем, что кибертронцы в их быте не шибко разбираются.
Надо было не падшим гладиатором, а снабженцем каким-нибудь прикидываться. Кто же знал!
Похитители, отметил Оверлорд, общались совершенно спокойно – знали, что пленники никому ничего не расскажут. Этот эпизод исчезнет из их памяти навеки, не будет никакого Трепана, никакого судна работорговцев. Оверлорд почувствовал приятное волнение. Ему мало кто мог бросить вызов в сражении, но если все, что он узнал о мнемохирургии от Ревайнда, правда, то существуют бескрайние поля битв, о которых он раньше даже не подозревал. Психологическое давление, правильно выстроенные допросы и насмешки, бьющие точно в цель, рядом с такими возможностями меркнут. Оверлорду приходилось доводить мехов до слива топлива одними словами, а до платформы – взглядами. Но все эти приемчики – дурацкое развлечение по сравнению с мнемохирургией!
Ревайнд оказался отзывчивым лектором. Сам он не был мнемохирургом, но, чувствовалось, тема ему интересна. Он и правда много знал. Оверлорд не задавал ему практических вопросов – само собой, он не собирался так откровенно демонстрировать, что лезет на запрещенную территорию. Однако он спросил – в общих словах, исключительно ради расследования, – чего можно добиться с помощью игл. А потом – чисто гипотетически, – что чувствуют те, кто становится объектом прочтения, переписывания или корректирования воспоминаний…
Даже теоретические размышления его заводили. Ясно же, что все прочие развлечения меркнут рядом со столь интимной близостью.
Фортресс Максимус бы сильно смутился, узнай, что Оверлорд обращался к Ревайнду, минуя прочие ступени. Но кассетботу, кажется, было скучно, и стажер-гладиатор его забавлял. Оверлорд так и не решился спросить, вставлял ли Хромдом иглы в него – и как это отразилось на коннекте. Пожалуй, их диалог не допускал подобных скабрезностей. Но он хотел бы знать!
Трепан сложил руки перед собой: одну сжал в кулак, другой его обхватил. Погладил кончиками пальцев выступающие крепления. Вирлинг косился на него с опаской, именно на кисти. Такие аккуратные и маленькие, что представить их бьющими кого-то – невозможно. А вот замершими над оптикой… Ревайнд упоминал, что подключаться можно спереди, это сразу заметно потом – линзы трескаются. Оверлорду кисть Трепана целиком бы в рот поместилась. Можно ли войти в мозговой модуль через глотку? Работать, пока тебе перемалывают сустав дентами? Он представил картину и шумно стравил пар, вызвав у внедорожника с «Гедекта» испуганный возглас. Одухотворенный вид помешанного на интерфейсе бугая его нервировал.
Заговорил Трепан вкрадчиво, не интересуясь тем, что происходило в клетке:
– Ты думал, что будешь делать, если в следующий раз какая-нибудь прыткая ржа сбежит и растреплет всем, что с ним случилось?
– Да никто не сбежит, как?! Фраг, мы ведем дела столько лет, сложно что ли немного пойти навстречу? – Вирлинг слегка развел большой и указательный пальцы, показывая размер уступок. – Я сейчас их сам всех вырублю…
– Нет уж, спасибо, умник. Не трогай их, – Трепан покачал головой. – Я хочу, чтобы все шло по плану. О-очень хочу, – протянул он с неожиданной пошловатой ноткой, которая, впрочем, быстро растворилась в общем недовольном тоне. – Наша прибыль зависит не от фактурных рабов, а от меня. И ублажать ты должен меня, а не своих ленивых дружков-садистов…
Оверлорд готов был поклясться, что кто-то из охраны хихикнул. Ох, бедный клювоголовый. За тем, как Трепан вытирает им палубу, должна стоять целая история. Оверлорд надеялся, что скабрезная. Соблазнительный и несговорчивый мнемохирург с мерзким характером, создающий идеальных интеров… да он просто обязан быть героем опасливых фантазий всех сотрудников! А весь ужас в том, что в любой момент может выясниться, что он про твои фантазии в курсе.
– Да, Трепан, – проскрипел Вирлинг. Этот звук он издавал не только дентами, но и тонкими продолговатыми сегментами крыльев.
– Передай Тайгерчопсу, что следующая партия должна лежать штабелями и не шевелиться.
– Но мы не сможем просто разорвать контракт! Они знают о нас слишком…
Трепан яростно свернул оптикой в его сторону:
– Ты тупой? Если я захочу избавиться от ублюдков, то ты возьмешь отряд, телепортируешь их сюда, и рабами станут уже они. И ты. Если не перестанешь меня бесить, – он закончил, махнул рукой и развернулся к клетке спиной. – Тащите их мне по одному, снабженца первым, фактурного на закуску.
– Я буду ждать! – подал голос Оверлорд.
Никто ему не подыграл.

***

План подразумевал, что Оверлорд должен узнать максимум информации, не позволив всадить в себя иглы. Он не знал, сколько будет у него времени, но планировал, что чуть больше. Что он сможет попасть куда-то еще кроме клетки и мастерской мнемохирурга. Их могли бы провести по станции, при них могли бы обсудить что-то посущественней неквалифицированных доставщиков товара, назвать побольше имен. Но даже личное знакомство с главным подозреваемым – уже неплохо.
Оверлорд собирался раскидать конвой, едва его выдернут из клетки, благо хилые блокираторы и плохой энергон не ослабили его настолько, чтобы он не справился. Но по дороге он решил изменить план – и остался согбенным, насмешливым и нелепо виляющим задом на уровне напряженных физиономий охранников.
Трепан выглядел уверенным шлакоделом. Столько язвительности и недовольства в маленьком мехе! Капризный и в то же время угрожающий тон пробуждал в Оверлорде одну грязную фантазию за другой. Быть не может, чтобы он проиграл. Наоборот, он лишь сильнее желал встретиться с этим типом в своей голове. Там точно найдется то, к чему Трепан не готов! Насколько он растеряется? Или опытных мнемохирургов ничем не удивишь?
Хромдом упомянул, что подключение опасно для обеих сторон. Если что-то пойдет не так, Оверлорд сможет выдрать блокираторы и сдавить Трепана одной рукой, даже лежа под ним на платформе. Как тот вообще организует операцию, учитывая разницу в размерах? Встанет на табуреточку?..
А если Оверлорд сломается, то в финале этой истории удовлетворится хотя бы Фортресс Максимус. Сможет оседлать любимую тему «я тебя предупреждал» и «тебе ничего нельзя доверить».
Впрочем, Оверлорд в себе не сомневался. Будет интересно. Рискованно, но уже не остановиться. На этом задании никто не следит, трахает он подозреваемых или нет. Если что – он вообще-то прикидывался интером, никаких претензий! Все ради роли. И – обязательно зажать кисть в дентах, пусть иглы нервно скребут горло и нёбо. Царапая до энергона. Они же крепкие, эти импланты? Выдержат немного давления, если он только глоссой их покачает?..
С этими мыслями он оказался на рабочей платформе Трепана. Та оказалась чуть-чуть маловатой для Оверлорда – то есть гигантской. Всех предыдущих жертв уже увезли, так что – никаких демонстративно выставленных вскрытых затылков, луж энергона (их не бывает, Оверлорд знал, но мечтать себе не запретишь), кусков выжженных мозговых модулей. Если Трепан работает так же чисто, как Хромдом, следов не остается.
Неприятной частью было то, что Оверлорд собирался демонстративно сесть, разрывая оковы, как только охрана уйдет или хотя бы к дверям встанет, а управление корпусом отрубилось, едва он ступил в окружающее платформу электромагнитное поле. Перебороть можно, но системы нагрузишь так, что далеко не уйдешь. Физические фиксаторы тоже были – руки, ноги, грудной отсек, бедра, шея и шлем отдельно. Трепан стоял, прислонившись к столу рядом, и протирал иглы рыхлой белой тряпочкой. Оверлорд невольно залюбовался снова. Трепану шло быть дотошным и аккуратным. Сам он был невзрачной расцветки, но поведением это окупал: нельзя было усомниться, что он здесь – звезда, а все ходят вокруг на мысках и дребезжат в надежде угодить.
Охрана закончила раскладывать Оверлорда – тихо рыча, что приходится возиться с лишенным подвижности корпусом такого размера, – и отступила к двери. Трепан махнул им рукой, и, переглянувшись, они вышли. По маслянистым улыбкам Оверлорд понял, что такое порой случается, пусть и не по протоколу.
– Так трахаться все-таки будем? Класс! – провозгласил он. С такого ракурса самого Трепана ему было плохо видно, а голову повернуть не получалось. Впрочем, челюсть ему не сломали, поэтому он собирался хотя бы поболтать, обдумывая новый план.
Надо было не об интимном свидании с мнемохирургом думать, а допрашивать всех подряд и проламывать шлемы. В произвольном порядке. Что поделать, вечно он падает жертвой своих страстей!
Мнемохирург подошел сзади и навис над Оверлордом. Перевернутое, его лицо осталось таким же симпатичным: симметричные вспомогательные линзы, бликуя в освещении, скрадывали настоящие оптики в пятнистой тени и подчеркивали тонкую, будто прорезанную в фейсплейте улыбку. Та очень быстро исчезла. Теперь Трепан рассматривал его внимательно, склоняя голову набок.
– Ты знаешь, что я собираюсь сделать, – наконец произнес он.
– Из твоей… исходной позиции предположу, что начнем мы с оральных ласк, – Оверлорд вызывающе провел по губам глоссой. – Я не буйный, можешь выключить эту защитную штуку.
Трепан скривился:
– На этой платформе мехи трепещут и воют. А ты собран и прикидываешься дурачком.
– Так они воют, если онлайн, – заметил Оверлорд и оскалился: – Ты разве не сказал, что любишь молчаливых? Я просто пытаюсь тебе понравиться!
Над фейсплейтом показались кончики игл. Поколебались в воздухе, задевая линзы. Оверлорд нарочно расфокусировал взгляд и сделал губами демонстративное движение, будто заглотил что-то. Ухмыльнулся.
– Мне нравится видеть оптику, – поделился Трепан, приподнимая пальцы так, чтобы иглы уперлись в линзы под прямым углом. – Гаснущую мысль. Поэтому в конце концов они все онлайн… Так что ты знаешь, фактурный?
– Фраг! А я думал, я хороший актер… – Оверлорд попробовал шевельнуться. Не вышло. Нужно будет пропустить этот эпизод в отчете. И в очередной раз сменить план. – Я пришел, потому что ты пригласил, Трепан.
Тот сузил линзы и поджал губы:
– Неужели.
– Координаты в мозговых модулях твоих жертв. Ты оставил их намеренно, ты же ас… А еще, как я понял, ты здесь главный и у тебя все на мази. Так в чем секрет? – Оверлорд выразительно взглянул на него: – Зачем звать незнакомцев на вечеринку в эту ледяную дыру?
Трепан перестал барабанить пальцами по его оптике и выпрямился, вновь исчезнув из области видеозахвата.
– Кто ты? – спросил он отстраненно. Притворялся, что не занервничал.
– Вроде как тебе не обязательно допрашивать вслух? – пленник преисполнился искреннего разочарования. – Временный младший уполномоченный по Тайрестскому соглашению, Оверлорд, очень приятно. По протоколу обязан упомянуть, что у меня полномочия полноправного офицера до конца миссии… Но ты не обманывайся размерами, за мной еще папка придет.
На органическую терминологию Трепан не обратил внимания. Он заволновался – и потому не захотел, чтобы Оверлорд видел его лицо? А тот бы взглянул, как обладатель такой симпатичной мордахи кусает губы и нервно кривится. И злится.
– Ты прав, – донеслось из-за затылка. – Все никак не могу избавиться от привычки задавать вопросы. Давай познакомимся ближе, энфорсер…
 

Внутри Оверлорда

…он стоит на арене, с пальцев стекает энергон, собирается в лужу под ногами. Когти застряли в оторванном шлеме. У него снова старый имплант на руке, делавший удары болезненней и опаснее. Он улыбается голове. Стряхивает ее с себя под неистовое ликование трибун…
– Энфорсер-гладиатор, – прокомментировал Трепан, спускаясь на арену с ближайшего ряда скамей. – Бывает же такое.
Оверлорд не сразу понял, что не так. Что воспоминание – это воспоминание, яркий кадр, момент наивысшего удовлетворения. Что Трепан – не часть этой картинки, чужой здесь, серый, будто дезактив, кусок, которого не было в сценарии. Он не сидел среди зрителей того боя. И диалога этого тоже никогда не происходило.
Оверлорд не мог шевельнуться. Он был частью фрагмента – победно вскинувшим кулаки бойцом, который только что убил своего противника. А вот Трепан спокойно прошелся, наступая в энергон – и не пачкаясь в розовом.
– Почему мы здесь? – спросил Оверлорд. Ощущения коррелировали с реальностью, в которой он тоже не двигался, но сохранил возможность болтать.
– Двигаюсь по верхам, – Трепан поставил ногу на брошенный шлем. Его пальцы казались куда длиннее из-за игл, те тоже были светлыми, разница в оттенках скрадывалась. – Этот фейерверк брутальности занимает подавляющую часть твоих воспоминаний. От триумфов тебя вставляет?
– Ничем больше не злоупотреблял, – хохотнул Оверлорд.
Он скривился, когда серая фигура вдруг исчезла – и появилась далеко напротив. Декорации немного изменились.
…Арена та же, каонская, – соперник другой. Пальцы Оверлорда утонули в его животе: пластины вывернуты, шланги разодраны. Из бака хлещет фонтан. Оверлорд другой рукой давит на шлем сверху, насаживая меха на кулак, как партнера на джампер. Тот извивается. Скребет по броне, оставляя разводы. Стонет что-то смешное и неразборчивое, булькая топливом, пошедшим горлом, отчего становится еще горячее. Оверлорд наклоняется, накрывая его рот своим, всасывая энергон. Зрители ликуют. Откровенные сцены, близкие к некрофилии, пробуждают в них не менее зверские инстинкты. Правда, они способны только смотреть – и хотеть. Они не осмелятся воплотить. А Оверлорд хочет – и может…
– А ты точно энфорсер? – фыркнул Трепан. – Грязно работаешь.
Он обладал властью останавливать время. Бой происходил в далеком прошлом, но сам Оверлорд никогда не смог бы поставить воспоминание о нем на паузу. Поглядев по сторонам, он понял, что четкие – только очертания арены. Он знал ее до последнего фонаря, каждый блок, сбитые тысячами тяжелых ног ступени. А вот мехов, смотревших на него, различить не получалось. Они были пятнистой буровато-серой массой, а их крики – невнятным гулом.
– Ты… до Тайреста… домотай, – с вызовом простонал он, переводя взгляд на Трепана – все такого же бесцветно-серого, неестественно блеклого, похожего на призрака – поверх чужого шлема. Тот выглядел четко.
Время потекло дальше. Несмотря на смазанный фон, воспоминание воспринималось очень живым. А Трепан пристально следил за каждым движением: как поломанный бедолага проседает, напяленный на кулак, как Оверлорд целует его и ловит последний выдох вентиляции. И тут же очнулся перед Верховным судьей. Трепан прислонился к его ноге, наступив на плащ. Скрестил руки.
– Не буду, пожалуй, слушать про желание исправить старые ошибки! – объявил он.
– Забавно, что ты не расследованием моим интересуешься, а историей жизни. Я польщен и рассчитываю на развитие отношений! – Оверлорду стоило каких-то невероятных усилий встать перед Трепаном на одно колено, чтобы оптика оказалась на одном уровне. Почти тут же затылок пронзило острой болью, видеопоток пошел глитчами.
И вот он опять на ногах. Отодвинут еще на клик в прошлое. Трепан покачал головой:
– Не сопротивляйся. Ты только себе делаешь хуже.
Беспомощность – необычное ощущение. Пока – не пугающее, но напрягающее. Трепан по-хозяйски проматывал события: Оверлорд физически ощущал скорость времени, когда они перескакивали от присяги к знакомству с Фортресс Максимусом, а оттуда – к сцене в мойке, где Оверлорд подлил в чистящее средство для брони розовый активный пигмент и ароматизатор для подиумных моделей гоночных машинок. Фортресс Максимус пришел в ярость, но два цикла ловил преступников благоухающим, а Оверлорда – сделавшего вид, что все это предназначалось для него самого, мол, куратор просто перепутал канистры, – припряг к слежке в самой грязной дыре в их секторе. Оно того стоило в любом случае – Оверлорд предпочитал пачкаться в розовом, а не в черном, но грязи уж точно не боялся.
Было бы весело и сейчас, если бы Трепан не гнал дальше. Он не позволял зацепиться ни за один из эпизодов, Оверлорд только рот открывал – и оказывался где-то еще. И когда-то еще. Возможно, Трепан умел обращаться с памятью и помягче, но не желал давать спуску меху, который отказывался признавать его абсолютную власть. Надеясь справиться хотя бы с мигренью, Оверлорд решил навязать свою обстановку для разговора. Не арену и не корабль Фортресс Максимуса, а эту операционную. О ней воспоминания были свежими, воспроизвести в воображении ее было не сложно. Какие-то детали остались нечеткими, но через зудящую боль в затылке Оверлорд все-таки вернулся к созерцанию потолка.
Трепан ведь не только видит прошлое – он читает мысли. Можно сбить его с толку. Хотя бы попробовать.
…он лежит на платформе в мастерской. Он зафиксирован, но не сталью, а ремнями, гибкими, давящими на горло. Он создал яркую фантазию – Трепана, сидящего на его честплейте. Широко разведенные ноги, выгнутая спина. Самодовольный вид – разумеется. Одна рука массирует швы паховой круговыми движениями, другая ложится Оверлорду на шлем, Трепан упирается и сдвигается вперед, медленно опускается навстречу губам. Слышен щелчок. В аудиодатчики ударяет чужой запах – масла и горячих интерфейс-систем. Оверлорд сразу заталкивает глоссу глубоко, Трепан дрожит, сдавливая его коленями, и вибрирующе стонет. Оверлорд притирается, качая головой под Трепаном, и тот, не желая терять равновесия, цепляется за него. Иглы звенят по металлу. На фейсплейте остаются царапины. Зато Оверлорд пропускает через глоссу слабый ток – энергосети Трепана хватает. Он кричит, извивается, но не отрывается, не пытается сползти. Наоборот, вбивается окантовкой в губы, прищемляя, заливая обжигающим маслом. Оверлорд сжимает кулаки в ремнях, те трещат. На горле ремень натягивается и лопается, когда он тянется наверх. Трепан давит на шлем, удерживая…
Блаженное искаженное, утратившее симметрию выражение лица сменилось скепсисом. Фейсплейт Трепана посерел посреди фантазии, ремни превратились в стальные скобы. Оверлорда вновь вдавило в платформу. Вентиляция будто вырубилась.
– Не угадал с подсветкой портов, – спокойно сказал Трепан, усаживаясь на его честплейт и закидывая ногу на ногу. – Неплохо, но неубедительно. Кого ты пытаешься обмануть? Ты доминант.
– Не бросайся ярлыками. Я просто хочу, чтобы ты сел мне на лицо.
– Когда я тебя сломаю, на твоем лице чего только не перебывает…
Он угрожал, хотя ничего не мешало ему перейти к делу. Оверлорд усмехнулся:
– Я уже понял, что ты крутой. Но ты оставил координаты, чтобы тебя нашли. И вот я здесь, и ты уже по всей моей жизни проехался. Хочешь узнать получше? Мне можно сдаваться спокойно, – он оскалил клыки. – Я размазываю только тех, кто сопротивляется аресту. И я – Праймусом клянусь – все равно тебя трахну, – проурчал он.
Сквозь проекцию Трепана в его сознании проглядывала экстатически выгнувшаяся коричнево-желтая фигурка, точеная, со скрюченными пальцами, прижатыми к выпяченным бедрам, и распахнутым ртом. Бесцветный Трепан смахнул ее, словно убрал помехи.
– Поразительно, что ты веришь в свои слова, – процедил он.
– Ты здорово держишься. Настоящий злой гений. Будь я твоим обычным клиентом, я бы отработку слил… Хотя я подмок, можешь снять паховую и проверить, – Оверлорд гоготнул. – Но все не так на этот раз. Выбора нет, мы вас уже раскрыли. Ты этого хотел. Посотрудничай со мной, я не против, если ты побудешь доминантом.
– Знаешь, энфорсер, я бы не стал с тобой связываться. Но ты сам прилетел…
Оверлорда встревожила наступающая со всех сторон чернота. Трепан способен уничтожать воспоминания бесследно – Хромдом предупреждал об этом. И если даже он по какой-то причине щадит бедолаг, предназначенных в интеры, то – что сделает, чтобы защитить себя?
Оверлорд не привык, чтобы его зажимали в углу. Это, шлак, его голова – и даже симпатичным мнемохирургам нечего в ней хозяйничать.
Эти стальные скобы – не настоящие, так что он протянул руку вперед, игнорируя зуд в затылке. Сел. Трепан сполз назад – цветной, ненастоящий Трепан, которого Оверлорд выдумал специально для эротического этюда. Маленького и легкого, его легко было схватить. Оверлорд не пытался сломать, но, пожалуй, подавить – было бы кстати. Он склонился вперед, представляя, как меняется место вокруг. Они переместились в мойку на «Кулаке», в день, когда засорился слив. Чистил, естественно, Оверлорд, по щиколотку в воде. Для Трепана это была глубина, в которую можно окунуться. Удерживая его голову, Оверлорд протолкнул большой палец между губами, фиксируя их открытыми. Воображаемый Трепан потерял равновесие, когда Оверлорд опрокинул его назад, накрывая фейсплейт ладонью, не убирая палец. Тот погрузился в воду, мутную от старой пены, только ноги взметнулись вверх. Оверлорд поймал его за бампер и сжал. На нижней фаланге сомкнулись денты, из-под воды поднялась цепочка пузырей. Трепан пытался вытолкнуть палец изо рта, а Оверлорд взламывал его паховую. Маленькие ступни бились о его плечи, не оставляя даже царапин.
– Так тоже может быть, – процедил он с кривой улыбкой. Под его шлемом словно горела проводка.
– Прекрати думать эти… мерзкие вещи, – бесцветная проекция Трепана появилась напротив. Он стоял на поверхности воды, и островки пены проплывали сквозь него. – С чего ты взял, что они побуждают сдаться?
– Я разные варианты перебираю, – пожал плечами Оверлорд, оставляя воображаемого Трепана в покое. – Когда ты уже начнешь? Я имею в виду, ты все смотришь… нравится? – он кивнул на все еще торчащие из-под воды ноги.
– Ты сделал ошибочные выводы. По поводу тех координат.
О, наконец-то – о деле! Оверлорд оживился:
– Тогда зачем оставлять любовные записки в чужих мозгах? Я пришел на твой зов, малыш, меня прям… вело чутье!
– Затем, чтобы потерявшееся имущество само вернулось к нам, – он скрестил пальцы перед собой. – Но раз явился ты, мы исправим ошибку. Твой напарник не найдет нас здесь. А тебя я обнулю и оставлю себе.
Он все запугивал и запугивал – как будто тянул время. Думать было уже невыносимо больно, но…
– Я и так готов с тобой затусить! – воодушевился Оверлорд. – Ерунда, ты не затем вокруг да около ходишь. Забей, мы же не вслух разговариваем! У стен есть микрофоны, и у послушной охраны они есть… и кто такие «мы», о которых ты говоришь? Давай, расскажи… с кем ты работаешь, зачем вам администратор с «Гедекта» – не для съемок порнушки на складе же! Я знаю, что вашу шарашку кто-то прикрывает снаружи. Тот, кто не обрадуется, узнав о силовике, который пришел по брошенному тобой следу. Ты сейчас свой бампер прикрываешь, а мог бы помочь расследованию – и выторговать себе условия сдачи.
Трепан мрачно скривился:
– Ты несешь чушь.
– Я не зря предложил тебе взломать себя! У нас интимный разговор. Ты можешь мне довериться.
– Предложил? – не выдержал и рассмеялся тот.
– Фраг, ну я же не оторвал никому голову, пока шел к тебе! Можно сказать, я тебя сам пригласил. Давай, смотри, что захочешь. Не стесняйся…
Оверлорд не успел сказать ничего скабрезного, потому что от скорости, с которой замелькали кадры вокруг него, его замутило. Вскоре он совершенно растворился в происходящем, потеряв даже возможность анализировать, что именно видит. Его участие или комментарии Трепану больше не требовались.
Трепан погрузился в ретроспективу расследования. Промотал осмотр рабов, разговоры с Фортресс Максимусом, усмехнулся, увидев Ред Алерта с фонариком. Остановился он на моменте, когда маленькая толпа энфорсеров и мнемохирургов собралась вокруг Шаттеринга. Хромдом погружал иглы в его мозговой модуль, а Оверлорд боролся с желанием облапать ФортМакса за бампер. Ему было интересно, поднимет он вой при Ревайнде и всех этих институтских спецах или стерпит. Руки так и чесались.
Серая фигура стояла напротив Хромдома, прямо внутри платформы. Шаттеринг торчал головой из Трепана с одной стороны, ногами – с другой. Выглядело неприятно, как нелепый болезненный фьюжн.
– Ты знаешь Хромдома? – Оверлорд с трудом избавился от навязчивых мыслей о ФортМаксе. В ответ – молчание. – Я знал! Знал, что он что-то скрывает… вы бывшие коллеги, Трепан? Ты для него оставил зацепку? Знаешь, он скорее на наркомана смахивает, чем на меха, который вытащит тебя из этой свалки!
– Он меня не знает, – негромко ответил Трепан, чуть ли не впервые – без угроз или попыток поставить Оверлорда на месте.
Комната задрожала, меняясь. Потолок опустился, стены потемнели.
– В чем твой план вообще, Оверлорд? – спросил Фортресс Максимус, поглядывая на него снизу вверх.
– Ну наконец-то вы спросили, сэр, – произнес его голос. – Я хочу стать интерфейс-рабом!
Серый призрак Трепана обходил их по кругу. Показалось, что он усмехнулся, но слишком тускло.
– …на то, чтобы удалить с наших звездных карт целую систему, надо иметь ресурсы и знакомства похлеще бордельных магнатов.
Оверлорд договорил реплику, и только тогда его немного отпустило. Трепан выглядел не то чтобы мрачным… судорожно размышляющим, скорее. Очень серьезный, сосредоточенный… соблазнительно тонкий. Оверлорд бы поцеловал его сейчас, если бы мог сдвинуться. Он мог глоссой пройтись по всей лицевой, измазав маслом линзы.
– Я слышу, – тихо предупредил Трепан.
– Я знаю, – протянул Оверлорд. – На кого ты работаешь? Кому принадлежит этот интер-завод? Ты, похоже, настоящий ас! И что, на конвейере работать в кайф?
– Это выгодный бизнес.
– У тебя есть партнер, на которого можно свалить вину? Кто тебя нанял и засунул сюда? Скажи мне имя, и мы станем друзьями, а я сделаю так, что ты не попадешь на Гаррус-9 с отрубленными наболт руками.
– Почему ты уверен, что этот «завод», – Трепан изобразил кавычки в воздухе, – не мой?
– Потому что ты бы сразу узнал, что нам известно, и обнулил бы мне память без разговоров. И замел следы, как и грозишься… А ты хочешь, чтобы я тебя спас, – Оверлорд подмигнул одной линзой.
Фортресс Максимус растворился в воздухе. Трепан сел на его место. Он прикусил губу – и тут же просто сжал их в линию, но Оверлорд успел заметить. Тем временем проекция мнемохирурга сделала то, чего ФортМакс на дух не переносил: закинула ноги на столешницу.
– У меня есть партнер, – сказал Трепан. – Но я не могу предоставить тебе никаких доказательств.
– В чем проблема? – Оверлорд оперся о стол руками, как часто делал в разговорах с куратором, и едва удержался, чтобы не цапнуть серую ступню. Вроде как беседа наконец-то потекла в нужном направлении. Надо еще немного потерпеть, чтобы раскрыть дело – ведь Оверлорд здесь за этим, а не ради стремного церебрального интерфейса с мехом, который уже вечность трахает его в мозг.
– Он телепат. Облеченный властью, – Трепан коснулся указательным пальцем лба. Игла протянулась вверх вдоль его шлема, между линзами. – Он гипнотизирует других без особых усилий. Все делают то, что он хочет. Я назову его имя сейчас – и вы никогда не нароете на него доказательств, потому что их нет. Это будут пустые слова, которые даже никогда не звучали вслух.
Как-то слишком патетично. И никакой конкретики. Высокопоставленный телепат? Оверлорд вроде как знал одного, с давних времен. Сложно было представить Саундвейва лидером подпольной работорговли.
– Он вынудил тебя заниматься перепрошивкой рабов? – уточнил Оверлорд. Ему наконец-то удалось развести Трепана на откровенность, и хотелось узнать как можно больше полезного. А полезным, очевидно, тот собирался делиться, только если поймет, что в безопасности. Как бы еще обеспечить ему эту безопасность…
Трепан бросил на него снисходительный взгляд:
– Нет. Мы заключили сделку, которая казалась невероятно прибыльной. Я делаю грязную работу, он платит. Как оказалось позже, ему нужны не только интеры. Теперь я не могу сунуть носа отсюда, завербованные им охранники следят за каждым моим шагом, а иногда он прилетает… – Трепан задумался. – Проконтролировать меня, – подобрал он слово. – И я делаю все, чего он хочет. Он может вывернуть меня наизнанку – и я все ему расскажу. О тебе и твоем расследовании. Об информации, которая есть у энфорсеров. И если он решит, что я его предал… я не знаю, как далеко распространяются возможности его гипноза, но он может заставить меня сунуть иглы себе в голову.
– А так можно? – переспросил Оверлорд заинтересованно. – Проворачивать эти штуки с самим собой?
Трепан хмыкнул:
– Я – могу.
– Ну… мда, дела, – признал Оверлорд. – Но, по сути, все, что ты сказал, переводится так: «я крепко попал и не знаю, как выбраться». Так?
– Ты забыл добавить «поэтому мне проще избавиться от тебя, чем воспользоваться шансом», – Трепан расслабленно положил руки на подлокотники кресла Фортресс Максимуса. Оно было сильно ему велико, и он сейчас, по сути, соблазнительно полулежал. Сложно было не отвлекаться.
Впрочем, Оверлорд не сможет пока проверить, какого цвета подсветка в его портах. Проекция ведь черно-белая.
– Зато вот что неплохо, – заметил он. – Если будем сотрудничать и я смогу закрыть вашу лавочку, то мы легко объявим тебя жертвой обстоятельств.
– Все покажут, что я соучастник, – возразил Трепан.
– Показания мехов, находившихся под влиянием телепата, едва ли сочтут весомыми. И потом, есть еще твои воспоминания. О том, что ты охотно сотрудничал со следствием. Ты ведь будешь?
– Только в твоей голове, – ответил он и стукнул иглами друг об друга. Скрипучий звук заставил Оверлорда скривиться.
– Ну, Хромдом вроде как специализируется на том, чтобы превращать чужие мысли в оказания, – Трепан поджал губы, и Оверлорд добавил: – Не хочешь, чтобы он брался за тебя, есть еще я. Я вообще типа энфорсер, мое слово – слово Тайреста, все дела. Я клялся как не в себя соблюдать закон и защищать всяких невинных, – он прижал ладонь к честплейту. – Мои показания в твою пользу они вынуждены будут засчитать. А закрытое слушание, чтобы не светить твоей таинственной личностью, я пробью.
Трепан задумчиво смотрел на него поверх сплетенных пальцев. Он уперся в них подбородком и больше не шевелился. Оверлорду показалось, что вот-вот проекция растает, и кабинет ФортМакса, и «Кулак», и все, что он знает, исчезнет.
– Ты хочешь кое-что получить от меня, – шевельнулись губы Трепана. – Не интерфейс.
– Конечно! Любая сделка должна быть взаимовыгодной, иначе как партнеры смогут доверять друг другу? – Оверлорд отвел ладонь в сторону и пошевелил пальцами. – Я рассчитываю, что ты обучишь меня этим фокусам с иглами.
Он вызвал удивление, вполне живое, на этом скованном сейчас фейсплейте.
– Вот как…
– Это же потрясно! Я хочу так же. Оставь меня своим рабом, делай со мной что хочешь, пока я не вырою доказательства против твоего злобного гипнотизера, – Оверлорд повертел кистью в воздухе. – Главное, сделай мне иглы.
– Хромдом не позволит тебе пользоваться ими.
– Оставь это мне. Я хорошо нахожу управу на вредных шлакоделов размером меньше моей ноги, – Оверлорд оскалился. – Обучи меня. А я тебя прикрою.
Трепан вдруг расхохотался. Смех заполнил все вокруг, и мир заколебался. Вибрации звука отдавались под шлемом.
– И что потом? – спросил он. – Когда я тебя обучу. Когда вы арестуете всех виновных. Я ведь тоже замешан.
– Мда, в Институт Хромдом тебя вряд ли возьмет, – фейсплейт Трепана странно вытянулся, но вскоре он опять улыбнулся. Оверлорд мысленно поставил галочку. Имя главы Института что-то значило для главного подозреваемого по делу – интересно. – Я уговорю остальных оставить тебя свидетелем под защитой. Сможешь быть консультантом энфорсеров. Не совсем официальная работа, но ты будешь в безопасности.
– Это самая смехотворная вербовка, какую я видел, – Трепан убрал со стола ноги, уперся ладонями в колени. – Тебе не занимать самомнения, Оверлорд.
– Да ладно! Я кажусь тебе таким непривлекательным боссом? – он осклабился.
– Проблема в том, что ты не босс. Я могу перенести лагерь, пока Фортресс Максимус не прибыл. Наши следы затеряются в космосе. Я могу стереть твои интерфейс-протоколы. Заставить тебя соврать начальству, что ты ничего не нашел, и выиграть для нас время, а потом ты вставишь обратно свои выдающиеся пушки, придешь в Институт и перестреляешь там всех до единого. И вы уже никогда нас не найдете, – Трепан поднялся. – А мне не придется ничем рисковать.
– Я предпочел бы разойтись полюбовно, – облизнулся Оверлорд, игнорируя новый виток угроз. Ясно же, что Трепан размышляет. Ну, пусть поразмышляет. – Я – твой единственный шанс. ФортМакс вас просто раскатает, а я… тебе понравится со мной дружить, Трепан. Я одобряю стремление к выгоде, которое привело тебя сюда. Я, как и ты, малость жестковат – так говорят другие, – он ухмыльнулся и развел руками. – И я, как видишь, добился значка энфорсера. Представь, сколько возможностей я тебе открою. Уж всяко получше шлакова телепата, а?
Трепан обошел стол. Оверлорд опустил взгляд, когда он оказался близко.
– Встань на колени, – услышал он.
– Я думал, ты можешь сам меня поставить.
– Я сказал…
– Ладно, ладно, – Оверлорд согнулся перед бесцветной проекцией и заглянул Трепану в оптику. – Нравится так, да?
– Вполне, – подтвердил тот, поджимая губы. Иглы коснулись подбородка Оверлорда, и желание прикусить их проснулось с новой силой. Он лязгнул плечами, но сдержался. – Теперь ты станешь покорным и будешь угадывать мои желания. Я оставлю тебя личным рабом. Иногда я так делал, – добавил он с улыбкой меха, нисколько не раскаивающегося в том, что пользовался каким-то там неудачником как интерфейс-игрушкой, – так что это пусть и вызовет подозрения, но – умеренные. Я питаю слабость к большим парням, которым можно сесть на лицо.
– О-о, я угадал, – Оверлорд высунул глоссу и задел кончик иглы. Трепан покачал головой.
– Никаких насмешек и агрессивных выходок. Ты легко поймешь, как все устроено. Молчи, слушайся и раздвигай ноги, когда тебе говорят. Ты не ищешь удовольствия. Ты лишь заботишься о чужом.
– Чем дольше ты говоришь, тем менее невозможным это представляется, – пошутил Оверлорд.
– Потому что я корректирую тебя, – Трепан сверкнул оптикой; выглядело как белая вспышка на сером фоне. – Чтобы тебе было проще слушаться.
Что, правда? Он попытался прислушаться к ощущениям – но так и не понял, изменилось ли что-то. На таком уровне рефлексии ему еще не приходилось себя анализировать.
– Не сильно увлекайся, – предупредил он, на всякий случай сжимая кулаки. Он по-прежнему упирался ими в пол, так что раздался неприятный звук скребущего по ребристой поверхности металла. Все в этой симуляции казалось настоящим…
– Это слабый триггер. Он не сильно изменит твой образ мыслей, но ты всегда будешь помнить о роли, а повиноваться станет проще. Иначе ты провалишь дело. Ты слишком высокого мнения о своих актерских талантах, и я не могу положиться на твою сдержанность. У тебя ее нет, Оверлорд. Ты эгоцентричный, жестокий, властный ублюдок. Если бы ты так не хотел обучиться мнемохирургии, ты бы не устроил все это представление, а разнес бы мою базу, как делал это с логовами других преступников. На одной твоей самовлюбленности план не выстоит. Но мы же теперь партнеры, так?..
– Ну, предположим, – недовольно проворчал Оверлорд.
Он самую малость сложнее формулы, которой Трепан описал его, но всё прозвучавшее легко принять за комплимент!
– Я сильно рискую, так что постарайся ничего не запороть, – Трепан подался вперед, шурша пальцами по шлему назад. Иглы позвенели по затылку. Подключение внутри подключения? Оверлорд почувствовал укол не сзади, а в нижнюю губу. Попробовал отстраниться – не вышло; он снова был скован внутри собственного мозгового модуля. – Если я передумаю, ты даже не заметишь, – прошептал Трепан, прокалывая металл. Оттягивая губу. Энергон стекал по ним на белые пальцы.
– Ты тоже эгоцентричный, жестокий и властный ублюдок, – Оверлорд улыбнулся, усугубляя воображаемые повреждения. Боль такая реальная! Удивительно.
Суперкруто.
– И я не спущу с тебя оптику, – пообещал Трепан.
Оверлорд не успел ничего ответить – он резко отключился.
 

Космические силы энфорсеров

Фортресс Максимус ждал связи от стажера уже дольше, чем они договаривались. Сам он был пунктуален, а вот Оверлорд – нет. И он – как ни печально было сознавать – часто вывозил операции, казавшиеся безнадежными, так что Фортресс Максимус решил дать ему еще день. Если оценивать риск здраво: стажера могли вывести из игры задолго до обговоренного крайнего срока.
Неприятно было признавать, но он искренне беспокоился об этом шлакоделе. Фортресс Максимус немного времени уделял формированию доверительных отношений с мехом, который любил плохие шутки и издеваться над арестованными. Он надеялся, что после окончания испытательного срока им не придется работать вместе – терпеть Оверлорда было непросто. Но он нес за стажера ответственность, он согласился отправить его на опасное задание в одиночку – а теперь едва сдерживался, чтобы не полететь и не развернуть над подозрительной планетой все орудия, что есть.
Вряд ли, впрочем, пушки «Кулака» что-то сделают с несколькими километрами льда. Тут нужен корабль помощнее.
Чтобы запросить подмогу для секретной операции, придется обращаться к Тайресту. И объяснять, что он отправил Оверлорда в интерфейс-рабство, чтобы проверить, большая ли на ледяной планете вечеринка преступников; и что теперь хорошо бы вытащить бампер стажера прежде, чем мнемохирурги выпотрошат его мозговой модуль. Отличная строка в его послужном списке, где – до последних семидесяти пяти лет – не фигурировало никаких экстремальных выходок.
И почему, шлак, Оверлорд – такая обаятельная скотина, когда ему надо добиться разрешения на очередную безумную выходку? Фортресс Максимус не считал, что стажер не способен справиться с бандой преступников. Оверлорд посильнее него будет. Но он же никогда не соблюдает правила! Он даже не посчитал нужным вовремя связаться с наставником!
Когда на приборной панели замигал сигнал о входящем сообщении, Фортресс Максимус приготовился отчитывать нагло ухмыляющегося стажера по полной программе. Однако на экране замерцали глитчи, образуя темное пятно на светлом фоне. На всякий случай он удостоверился, что контакт отправителя верный. Так и было.
– Ты еще кто такой и где Оверлорд? – прорычал он, запуская анализ картинки. Программа попробовала убрать помехи, но, похоже, те не накладывались позже. Сигнал передавался уже искаженным, словно встроенная камера работала на последнем издыхании.
Ответ пришел далеко не сразу.
– Он не может подойти, – искаженный голос неприятно проскрежетал по аудиодатчикам. – Но просит вас подождать.
– Какого болта? – Фортресс Максимус подался вперед, скалясь. – Я знаю, где вы. Я вас раздавлю!
Он получил сводку: сигнал прошел через несколько ретрансляторов в разных системах и терялся в глубинах космоса. Это объясняло задержки.
– Так вы не раскроете дело. Безумный мнемохирург торгует рабами – это лежит на поверхности. Ваш стажер собирается вскрыть гнилой сердечник. Я согласился помочь, но это будет непросто, – голос сорвался на шипение и тут же вышел на болезненно высокие ноты. Неравномерная обработка помешает восстановить настоящее звучание, если Фортресс Максимус обратится к криминалистам. – И вы не должны вмешиваться.
– Смешно! – рыкнул Фортресс Максимус. – Кто ты?
– Я – тот, кого вы ищете. И все, что я знаю, включая вашу частоту, я мог вытащить из головы Оверлорда, – согласилось пятно. – Для этого ему даже не обязательно быть живым. Но вот что, энфорсер. В той системе вы нас уже не найдете. А когда мы закончим разговор, я сотру себе память, словно этого диалога никогда не происходило. И я вернусь к своим делам, а ваш стажер продолжит искать улики.
– Дай мне поговорить с ним.
Он уже вводил координаты в бортовой компьютер, так что собирался потянуть время. Дроны, засланные им в соседние системы, не засекли перемещений. Существовали ли телепорты, переносящие мехов дальше орбиты? На парсеки? Что-то не верилось.
Надо было налить на шанс проколоться и послать одного из дронов следом за Оверлордом.
– Оверлорд сказал, что вы не любите сидеть без дела. Я перешлю вам список объектов. Это станции, заводы, торговые корабли. Под любым предлогом исследуйте их в поисках взломанных работников. Ультрафиолет в помощь… но не доверяйте Ред Алерту.
– Бред. Причем здесь…
– Оверлорд дал понять, что вы уже подозреваете Хромдома. Ред Алерт тоже скомпрометирован – посветите ультрафиолетом на его затылок, если сомневаетесь. Не для этого дела, но когда-то я уже перепрошивал его. Его участие поставит добытые доказательства под сомнение. Вам нужен надежный и чистый специалист, не связанный с Институтом и вашей службой. Найдите на Эмиссаре Цереброса, он скрытый мнемохирург. В незаконных делах он не замешан, он работал с советником Праулом какое-то время. Тот сможет это подтвердить.
То, как спокойно неизвестный мнемохирург (если это, конечно, он) перебрал имена участвовавших в расследовании специалистов, говорило о том, что Оверлорд поделился с ним информацией. Или – о том, что из Оверлорда все вытянули насильно. Фортресс Максимус склонялся ко второму варианту, но на всякий случай пометил проверить существование скрытых мнемохирургов. Он был уверен, что все обладатели имплантов загнаны в Институт, чтобы не творили делишек за его пределами!
А тут еще и советника приплели. Дела, в которых фигурируют такие имена, обречены завязнуть в разбирательствах. Фортресс Максимус заскрежетал дентами.
– Я советую вам действовать без шума: проверки безопасности, розыск преступников… поводов вламываться в любое место у вас множество, – продолжал голос, каждый клик искажаясь новым образом – вибрируя, скрипя. Как будто он прижался к микрофону вокалайзером и фонил. – Вы увидите, как много мехов взломаны – и что не все они стали рабами. Соберите базу, она пригодится, когда мы с Оверлордом достанем для вас доказательства, – то, как он раздавал указания, бесило не меньше, чем кривляния стажера. Фортресс Максимус предпочел бы увидеть их. – Но не привлекайте внимания. Учтите, мы оба умрем, если вы будете недостаточно аккуратны.
– Покажи свою морду и назовись! Я – не Оверлорд, я не веду дела с преступниками.
Сложно анализировать чужие эмоции при таком разговоре, но Фортресс Максимусу показалось, что мех улыбнулся.
– Его план сработал. Вы ведь на это рассчитывали. Я хочу вам помочь. Я не смогу передать ему, что вы беспокоитесь, потому что этого диалога никогда не было. Для меня, для него… но не для вас. Еще увидимся, сэр.
– Нет, стой! Стой, шла-ак! – он ударил кулаком по панели.
Когда вспышка гнева прошла, занесенная над рычагом рука опустилась, так и не направив корабль по введенным координатам. Если вдруг Оверлорд и правда реализовал свою безумную идею, нашел союзника внутри… если дело не только в торговле интерами и для суда понадобится кто-то из бывших подчиненных советника Праула, то прилететь и навести шухер – значит привлечь внимание. Сбежали преступники из безымянного сектора или это был блеф – сунувшись туда, Фортресс Максимус подставит стажера.
Если стажер жив.
– Шлак, – повторил он.
Учитывая секретность, он меньше всего на свете хотел обращаться к советнику Праулу. Это запустит цепочку событий, на которые он уже не сможет повлиять. Но по наводке преступника искать какого-то сомнительного мнемохирурга на одном из титанов – тоже та еще идея.
Он проглядел полученный список целей. Придется обратиться к Верховному судье и получить разрешение действовать за пределами сектора. Или новый приятель Оверлорда специально уводит его на ложный след, или дело, на которое они наткнулись, куда серьезнее.
Фортресс Максимус ввел координаты «Судьи-113». В деле уже замешаны мехи оттуда, так что сначала он посоветуется со старшим уполномоченным Доминусом Амбусом, а потом будет принимать решения, затрагивающие старых друзей и новых коллег. И Институт. И тайных агентов действующих советников…
Полный шлак.

***

Они собрались в крайне узком кругу. Старший уполномоченный Доминус Амбус, Ревайнд и – в виде голограммы по плечи – сам Верховный судья. Никому больше Фортресс Максимус не собирался рассказывать о том, что с ним связался подозреваемый. Он и насчет присутствия Ревайнда сомневался, но, что бы ни гласил протокол, его знания могли пригодиться. Да и Тайрест не высказал недовольства.
По его фейсплейту никогда не скажешь, что он думает. Сожалеет ли, что расследование, похоже, очень тонкого дела досталось энфорсеру-силовику? Тогда он сразу мог бы назначить другого следователя. Кого-то из подчиненных Доминуса Амбуса, например.
Правда, у него в подчинении оказался мех, который подвергался перепрошивке и не знал об этом. Фортресс Максимус представил, сколько проверок ждет энфорсеров теперь, и посочувствовал всем командирам.
Ред Алерту пока ничего не сказали. Оставалось надеяться, что его не уволят теперь из соображений безопасности.
– Значит, этот – возможно – мнемохирург упомянул Хромдома? – уточнил Ревайнд. Он сидел, сцепив руки на коленях, сосредоточенно отбивая пальцами какой-то ритм.
– Я так понял, чтобы на суде нельзя было повернуть доказательства против нас, мы должны обойтись без показаний предвзятых мехов, – Фортресс Максимус развел руками. – Ты знаешь, кто такой этот Цереброс?
– Да. Эта часть не входит в открытые архивы, но… Прежде чем Праул организовал открытый Институт, ставший частью аппарата госбезопасности, тот существовал как тайная организация старого Сената, – Ревайнд перестал дергать пальцами, сжал одной ладонью другую.
Имя советника по безопасности все еще плохо звучало в этой истории. Фортресс Максимус сдержал тяжелый вздох вентиляции – не при Тайресте же. Верховный судья выступал молчаливым слушателем, высказывать мнение или направлять ход расследования в какую-то определенную сторону он не спешил. Да и Ревайнд, похоже, решил рассказать целую историю.
– Тогда с Праулом работал Хромдом, при смене Праймов он возглавил Институт и помог сделать его легальным… подспорьем в работе военных и полицейских структур. Но многие уже пострадали к тому времени от вмешательств в блоки памяти или… политической коррекции. Даже Мегатрон. Я не удивлюсь, если Ред Алерт именно в те времена подвергся воздействию.
Фортресс Максимусу все меньше нравилось, какие в список добавлялись имена.
– Это значит, мех, связавшийся с нами, кто-то из старого Института? – переспросил Доминус Амбус.
– Он хороший специалист, так что… возможно, – согласился Ревайнд.
– Хромдом сказал, что у него нет идей, – напомнил Фортресс Максимус. – Я его спрашивал.
– Кто-то мог и скрыться. Тогда было немало шансов, что Институт вообще прикроют, а мнемохирургов будут судить, так что… Я тоже не верил, что Праулу удастся протолкнуть проект, – то, как он легко называл его по имени, без церемонной приставки «советник», напоминало, что Ревайнд знает всех. – Цереброс поверил. Он помогал Праулу восстанавливать тех, кому можно было помочь. В благодарность, насколько я понимаю, Праул отпустил его с миром.
– И с иглами? – его conjunx endura, похоже, эта вольность тоже привела в недоумение и раздражение.
– Этого я не знаю, – мягко ответил Ревайнд. – Но Цереброс был отзывчивым мехом, достойным доверия.
– Я могу найти его, – предложил Доминус. – Проверим, как он жил последние тысячи лет. Если за ним нет нарушений, можно выдать ему временные полномочия. Если вы не против, Верховный судья, – он повернул голову к голограмме.
Тайрест и не присутствуя лично умел смотреть так пронзительно, что хотелось начинать каяться в грехах. Но никто из здесь присутствующих не был виноват, что дело приняло такой мерзкий оборот. Не все расследования быстро заканчиваются. И не всегда достаточно помахать пушкой. Так что Фортресс Максимус встретил взгляд Верховного судьи спокойно.
– Статистически – история о мнемохирургах, творящих беспредел, может пошатнуть чьи угодно позиции. Включая советника Праула, – заметил Тайрест. – Если вскроется, что Цереброс поддерживает с ним отношения, вовлекать его в расследование не стоит.
– Да, сэр, – согласился Доминус.
– Мы что, копаем под советника? – мрачно спросил Фортресс Максимус.
– Пока неясно. Но для внесения изменений в базы данных должность советника – подходящая. Если Цереброс не подойдет – что ж, я думаю, вы сами способны держать ультрафиолетовый фонарик, Фортресс Максимус.
– Да, сэр, – без особого рвения кивнул тот.
Он хотел бы вытащить стажера, если тот еще жив, а не искать перепрошитых с какими бы то ни было целями мехов. Однако приказ есть приказ. Тайрест хотел, чтобы они удостоверились, был ли честен неизвестный союзник, которого Оверлорд отыскал, завербовал, соблазнил – или что он там делает с другими мудаками, когда увлекается. Так что придется бегать с фонариком.
– Нам важно не спугнуть истинного виновника. Доминус, рассчитываю, что вы окажете Фортресс Максимусу поддержку.
– Разумеется.
– Буду ждать докладов, – подвел Тайрест итог и прервал связь.
Фортресс Максимус привык доверять знакомым энфорсерам, тому же Ред Алерту, например. Теперь – что он имеет по делу? Незнакомый мнемохирург, какие-то старые махинации советника по безопасности… больше трехсот мехов, в которых вставляли иглы в том же подполье, где создавали интеров! И – как последняя капля – продолбавшийся стажер.
Скрыть нервозность не удалось. Не от Ревайнда, по крайней мере.
– Оверлорд выглядит как мех, способный вывернуться в непростой ситуации, – искренне и мягко утешил его Ревайнд. – Не беспокойтесь раньше времени.
– Какая бы вам не потребовалась помощь, мы ее окажем, – добавил Доминус Амбус, положив руку Ревайнду на плечо.
«А они-то вообще трахаются?» – прозвучал в голове скабрезный вопрос, произнесенный голосом Оверлорда. Фортресс Максимус едва не зашипел на него, но сдержался.
Вот же талант – даже когда его нет рядом, все равно умудряется испортить момент!


Продолжение в комментариях

@темы: Глава 7, R - NC-21, Фракция: ДЕСЕПТИКОНЫ, ГЛАВЫ, Битва Фракций-2019, Текст

---

[Levian]

Название: Мегатрон цвета зелени
Переводчик:  Levian
Бета перевода:  /Melissa/
Автор: Spoon888
Размер: мини, 1947 слов в оригинале, 1615 в переводе
Оригинал: Green Camouflage Megatron, разрешение получено
Пейринг: Мегатрон/Старскрим
Вселенная: пожалуй, что-то среднее между комиксом IDW Generation1 и мультсериалами G1/G2
Категория: слэш
Жанр: юмор, модный приговор
Рейтинг: R
Краткое содержание: Старскриму можно переформатироваться, а Мегатрону, что ли, нельзя?
Примечание: часть мегастаровского сборника драбблов и мини The Command Quarters
Предупреждение:

СПОЙЛЕР

я за вашу душевную травму не отвечаю. Вообще не отвечаю. Ни разу. Не-а.

За несколько миллионов лет привычный порядок вещей наскучит любому.

Мегатрон считал, что не подвержен всяким там «кризисам среднего возраста», да и в любом случае давным-давно прошёл точку невозврата. Старскрим по несколько раз за день любил об этом напоминать, так что Мегатрон не питал иллюзий насчёт того, будто искра ещё пылает юностью. Он подумывал (по несколько раз за день) напомнить уже Старскриму, что тот и сам не сильно молод, и вообще, после четырёх миллионов лет войны и ещё четырёх миллионов лет мира они оба те ещё старые развалины.

Однако к Старскриму это почему-то не относилось.

Потому что он невероятное количество времени посвящал поддержанию иллюзии юности: постоянному переформатированию, смене облика и привычек, вечно стремился следовать последней моде и никогда не сдавался, не позволял себе «распуститься».

Но Мегатрон уже подустал видеть, приходя домой, практически полностью поменявшегося — пусть и не менее красивого — меха вместо своего конджункса.

Хотя он прекрасно знал, что лучше не высказываться насчёт этих столь нелюбимых им переформатирований, так и манило отвести Старскрима в сторонку и рассказать, как не хватает сияющих белизной крыльев и всплесков небесной синевы на яростно жестикулирующих руках.

Однако оптику Старскрим всегда оставлял прежней, и Мегатрону этого было вполне достаточно.

И всё же, наблюдая, как часто меняется Старскрим, Мегатрон не мог не смотреть на собственную незамысловатую серую броню с чёрными руками и парой пятен красного и не задаваться вопросом, почему не способен тоже рискнуть? А вдруг однажды он наскучит Старскриму, как тот наскучивает сам себе?

Не слишком же он стар для перемен? Да?

Так что в качестве сюрприза он решился.

Форму тела в целом оставил прежней, внеся лишь несколько изменений в корпус и нижнюю часть ног, и, поскольку всегда любил белый цвет на Старскриме, выбрал тот в качестве основного тона. Хотелось чего-нибудь необычного, но не настолько затейливого, к какому питал склонность Старскрим, поэтому для ног и верхней половины корпуса Мегатрон предпочел тёмно-зелёный с бежевым камуфляжный узор. Бёдра, ступни и лицо окрасил в чёрный, который, как он слышал, стройнит.

Если в целом, задумка ему весьма понравилась.

Так что Мегатрон, приготовившись удивить Старскрима, уверенно зашагал домой.

Где был встречен вытаращенной оптикой, криком ужаса и выроненным кубом, залившим ярко-фиолетовым энергоном весь дорогой мраморный пол.

С перепугу от пронзительного Старскримова вопля Мегатрон едва не вышел обратно.

— Что стряслось? — требовательно спросил он, крутанувшись на месте в поисках злоумышленника или незваного гостя — того, кто заставил Старскрима сорваться с места и вжаться в противоположную стену.

Горящей оптикой поверх зажимающих рот ладоней Старскрим уставился на него из угла, в который сам себя загнал.

— Мегатрон?.. — пробормотал он сквозь руку.

Мегатрон вспомнил о переформатировании и, уперев руки в бёдра, приосанился, демонстрируя новый облик. Неуверенно усмехнулся:

— Да я это, дурень. Что скажешь?

В жуткой нарастающей тишине Старскрим так и продолжал таращиться.

Мегатрон переступил с ноги на ногу, расправляя плечи.

— Старскрим?

Проморгавшись, тот вышел из оцепенения и опустил руки, но все попытки согнать с лица выражение чистого потрясения окончились провалом.

— Ты… да ты же… Ты… — Старскрим шумно сглотнул. — Мегатрон, — наконец выдавил он. — Ты зелёный.

Мегатрон, уже не столь уверенный в своём решении, кивнул:

— Я решил, что надо бы поменять в себе что-то.

Старскрим молча пялился ему на ноги.

— Камуфляжно-зелёный… — пробормотал он.

— Чего?

— Ничего. — Вдруг Старскрим ослепительно улыбнулся. Слишком уж ослепительно. — Ты такой… такой… зелёный!

Мегатрон с несмелой радостью улыбнулся в ответ и вскинул руки в воздух.

— Так тебе понравилось?

— Я просто… не ожидал. — Старскрим вновь замолчал и едва слышно пробормотал что-то подозрительно похожее на «Он ведь твой конджункс, ты его любишь».

Мегатрон шагнул ближе, навострив аудиодатчики.

— Что там меня?..

— Люблю тебя, говорю, — поспешно заверил Старскрим, но с каждым новым шагом Мегатрона отступал назад. — Ты такой… такой статный. И зелёный.

Уж очень часто Старскрим повторял «зелёный».

— Да, я зелёный, — кивнул Мегатрон.

— Да уж это ни для кого не секрет! — истерически вскричал Старскрим, по-прежнему улыбаясь — уже слегка безумной улыбкой.

— Старскрим, — тихо проговорил Мегатрон с лёгкой тревогой, — с тобой всё хорошо?

— Тяжёлый день выдался. — Старскрим отвёл оптику и ощутимо вздрогнул. — Ничего особенного. Ты, кстати, пешком дошёл или доехал на чём-нибудь?

— Доехал. — От внезапной смены темы Мегатрон нахмурился.

— Тебя видели?

Мегатрон пожал плечами.

— Мне-то откуда знать?

— Ну, ничего страшного. — Старскрим отмахнулся от него и прошёлся вдоль окон, выглядывая на улицу и хлопая по кнопкам автоматического закрытия жалюзи. — Я, пожалуй, закрою. Побудем наедине.

В комнате сгустился полумрак, и Мегатрон заинтересованно вскинул бровь.

— Наедине? — ухмыльнулся он. — Желаешь опробовать мой новый корпус? — Он вытянулся в дверях, во всей красе показывая новые ноги.

Старскрим, кажется, всхрипнул.

— Что за чуд… чудесная мысль! — Он будто занервничал. Попятился в спальню, старательно не поворачиваясь, словно боялся, что Мегатрон нападёт со спины. Мегатрон пошёл было следом.

— Нет, нет, ты стой тут! — протестующе взмахнул руками Старскрим. — А я устрою тебе сюрприз!

Мегатрон плюхнулся на диванный подлокотник и принялся ждать, вслушиваясь в доносящиеся из спальни грохот, лязг и ругань — и барабаня белыми пальцами по ониксово-чёрному бедру.

Наконец до него донёсся звук неровных шагов, и, развернувшись, он увидел входящего в комнату Старскрима. С повязкой на оптике.

— Это ещё что за юникронщина? — требовательно поинтересовался Мегатрон и поднялся.

Старскрим неотвратимо, пусть и неуклюже, приближался, вытянув руки, чтобы ни на что не наткнуться.

— Главное, не молчи, — велел он, шаря перед собой в воздухе. — Когда-нибудь я тебя найду.

— Если повязку снимешь…

— Мне нормально, — отмахнулся Старскрим, зацепился ногой за стул и пошатнулся. — Ой! Нормально, говорю! Устроим игру, вот.

— Какой смысл опробовать новый корпус, если ты его даже не видишь? — С нарастающим подозрением Мегатрон скрестил руки на груди.

Старскрим остановился напротив дивана.

— Я… ну…

— Тебе не понравилось, так ведь? — нахмурился Мегатрон, чувствуя себя идиотом.

Старскрим довольно долго молчал, и Мегатрон понадеялся, что он стыдится, что обидел, ну или хотя бы раскаивается, что не поддержал.

Но тут…

— Да ты же, ржа тебя раздери, зелёный, Мегатрон! — завопил Старскрим. — Камуфляжно-зелёный! С белым! — орал он в пустоту в трёх метрах от того места, где на самом деле стоял Мегатрон. — Почему ты меня-то не спросил?! Почему не предупредил перед тем, как такую мерзость с собой сотворить?

— Хотел сюрприз тебе устроить, неблагодарный ты выпендрёжник! — огрызнулся Мегатрон.

— Ты это сюрпризом называешь? — Старскрим гневно ткнул пальцем мимо Мегатрона. — Да ты же отвратительно выглядишь!

Мегатрон обиженно фыркнул:

— Это ты так считаешь.

— Нет! Нет. Любой так скажет. Отвратительно. Выглядишь.

Будь у Мегатрона меньше уверенности в себе, эти слова бы его сильно ранили.

— Наверное, хочешь, чтобы я переформатировался обратно?

— Да! — воскликнул Старскрим, умоляюще сложив перед собой руки. — С чего ты вообще взял, что я хочу, чтобы ты изменился? Да ты был идеален!

А вот это Мегатрона заинтересовало. Он медленно придвинулся и встал перед Старскримом, пользуясь тем, что тот его не видит.

— Правда?

Старскрим хмыкнул, вслепую потянулся к нему и шлёпнул ладонями по груди.

— Особо не расцветай, дуболом. Ты больше не идеален.

— Могу завтра же всё исправить, — пообещал Мегатрон и наклонился за поцелуем. При неожиданном прикосновении к губам Старскрим вздрогнул, но, сообразив, что его целуют, приоткрыл рот и ответил.

Раз уж этот корпус лишь на одну ночь, почему им не воспользоваться? Мегатрон углубил поцелуй и притянул Старскрима к себе за бёдра. Несмотря на недовольство, Старскрим с любопытством оглаживал его грудь, изучая новую броню и скрытые сенсоры. Мегатрон запрокинул назад его голову, покрыл поцелуями шею и вернулся ко рту, заодно стягивая повязку.

Старскрим сверкнул было оптикой из-под полуснятой повязки, но тут же вспомнил, как выглядит тот, кто его целует.

— Фу! — Он отпихнул Мегатрона и закрыл оптику руками. — Праймас, и весь заряд впустую…

Мегатрон вздохнул и за бёдра повернул его лицом от себя.

— Так не смотри.

— Но знать-то я буду! — пожаловался Старскрим, тем не менее позволяя перегнуть себя через подлокотник дивана и уткнуть лицом в подушки. Он бросил взгляд назад через крыло и с сожалением поморщился. — О Праймас.

— Ох, да помолчи, — проворчал Мегатрон, раздвигая его ноги и устраиваясь между ними, и потёрся белой паховой бронёй о красную интерфейс-панель. — Разницы даже не почувствуешь.

— Не запачкай мне броню этой уродской краской, — предупредил Старскрим, открывая панель и позволяя Мегатрону протолкнуть в себя палец. И вдруг вздрогнул. — У тебя пальцы стали меньше.

— Не стали. — Мегатрон отстранился и активировал коннектор. Тот сохранил прежний размер и толщину (Старскрим остался бы недоволен любыми изменениями), но, как абсолютно новый, обладал повышенной чувствительностью. Мегатрон потёрся им о порт и глухо застонал. Старскрим тоже застонал, но не очень-то радостно.

— До сих пор не верю, что разрешаю тебе себя фрагнуть, — посетовал он.

— Кончай ныть, а то переверну и заставлю на меня смотреть.

Старскрим заткнулся и позволил приступить к делу. Мегатрон толкнулся внутрь порта — сразу глубоко. Застонал — так туго тот обхватывал чувствительный коннектор. Вроде бы вполне довольный Старскрим лежал под ним, пригасив оптику, и, вероятнее всего, представлял не зелёного Мегатрона. Крылья подрагивали всякий раз, как Мегатрон двигался назад.

Однако одно из новоприобретённых приспособлений вполне могло прийтись Старскриму по нраву: подобный мод ставили себе многие молодые меха. Мегатрон решил, что ничего дурного не будет, если установить наряду с прочими изменениями и его.

Он толкнулся глубже, приостановился и дождался, пока Старскрим не начнёт нетерпеливо ёрзать. А потом активировал мод. Коннектор завибрировал, и оптика Старскрима ярко вспыхнула. Взвизгнув, тот пнул коленом диван, но очень скоро в руках Мегатрона остался лишь безвольно обмякший, хрипящий вентиляцией и вокалайзером перегруженный искатель. Но он продолжал двигаться, а коннектор по-прежнему с гудением вибрировал.

— О Праймас, Праймас, да! — Теперь Старскрим не скупился на похвалы, а на подлокотнике скопилась целая лужица смазки. — Мегатрон, ох, Мегатрон…

— Уже не так критично настроен, да? — выдерживая темп, хмыкнул Мегатрон и, когда Старскрим закричал так, словно третья перегрузка стала для излишне чувствительных систем болезненной, понизил настройки. Сам он, глядя на искателя, с приоткрытым ртом распластавшегося на подлокотнике, тоже долго не продержался.

Кончив, он отключил мод и осторожно вытащил коннектор.

— Вот его, — прохрипел Старскрим, перевернувшись и по-прежнему не включая оптики, чтобы на Мегатрона не смотреть, — вот его, так и быть, оставь.

— Учту, — вкрадчиво шепнул Мегатрон и наклонился за поцелуем.

В последний момент Старскрим приоткрыл оптику, увидел нависшее над собой лицо и с перепугу отвесил ему пощёчину.

— Прости! — Он поморщился и снова закрыл оптику рукой. — Просто ты такой… такой кошмарный.

— Ага. — Мегатрон обиженно потёр челюсть в месте удара. — Я в курсе.

@темы: Глава 7, R - NC-21, Фракция: ДЕСЕПТИКОНЫ, ГЛАВЫ, Битва Фракций-2019, Текст